У Ксении Зориной новый спектакль по чудесной книжке Ильиной "Четвёртая высота".
Надо сказать, что ее театр - это один из тех 4-5 театров в Москве, которые мне кажутся действительно интересными, и стоящими внимания. Поэтому каждый новый спекатакль здесь я жду с любопытством.
Оказалось, что "Четвёртая высота" - это совсем не история, как предыдущие. Это скорее попытка передать ощущения, настроения и атмосферу детства. Когда важна каждая мелочь, когда одна фраза становится историей, когда мечта может сосредоточиться в синеньком ведерке, но ты вырастаешь из нее, просто подержав его в руках.
Несколько эпизодов из жизни маленькой Гули Королевой играют сразу 4 актрисы. Каждая их них одновременно Гуля, и каждая в какой-то момент становится ее мамой. Повторы слов, пластика, оттенки чувств. Да, есть в этом формате что-то от нелюбимого мной Электротеатра, в котором форма заменяет все остальное. Но здесь слишком много эмоций прячется в маленьком спектакле, чтобы говорить о торжестве формы. Вот, хотя бы как они все смотрят на слона!
Добавляет ли такой подход глубины ощущениям и удовольствия зрителям? Не уверена. Но почему бы было не попробовать?
Пожалуй, по-крайней мере, поначалу, спектакль кажется больше набором этюдов, чем цельным произведением. Да, собственно, он и есть только отрывок - первые несколько глав из книги, и даже ни одна из 4х высот еще не взята Гулей. Но яркий характер маленькой упрямой девочки, уже виден. И большой мир, с которым она знакомится, оказывается очень настоящим, хотя на сцене нет почти ничего, кроме нескольких условных мячей и ведерка.
То, что нам показали, довольно необычно и непросто для восприятия. Оставляет в некотором недоумении и заставляет ждать продолжения. Обрывается на произвольном месте, и тем самым вынуждает подсознательно искать какую-то общую веревочку, на конце которой будет завязан бантик великого замысла. Впрочем, не уверена, что я его обнаружила. И даже не уверена, что его надо искать. Возможно, смысл просто в том, что детство - это свой особый мир, мир очень сильных и хрупких одновременно ощущений, время создания и становления характера, который рождается при столкновении эмоций и концентрации сознания, мир, который так легко вспомнить, и так просто потерять навсегда.
Эпизоды из книжки отлично считывались. Но это при условии, что вы знакомы с первоисточником. Я что-то помнила почти дословно (например, про "толстые веревки" и про слона), а что-то вспоминала на ходу. А прийдя домой, естественно, перечитала начало. И очень рекомендую сделать это до спектакля. Восприятие будет гораздо более ярким.
Мне и вообще кажется, что человеку, не знакомому с первоисточником, будет сложно воспринимать происходящее. Слишком многое сделано на уровне намеков и пластики.
Если предыдущие спектакли, поставленные по мифологическим сюжетам, я рекомендую просто всем и однозначно, то здесь сложнее. Это может зацепить, а может и нет. Мне самой ближе вариант сторителлинга, но кто знает, может быть вы найдете свой катарсис именно здесь, попав на одну волну с актерами в каком-нибудь из эпизодов.
P.S. Пару дней спустя я поняла, что мне надо пересмотреть это где-нибудь через год. Сначала было непривычно и странно. А потом я перечитала начало книги. И вот уже несколько дней не выходит из головы - это вот начало жизни маленького человека в большом мире. И теперь я думаю, что идея прекрасная совершенно, но может быть воплощение немного не теми средствами, которые я люблю и к которым привыкла. У меня вообще тяжело с пластикой и образным мышлением.
В отзывах народ обсуждает было ли давление мамы, или нет. Я его не увидела. Понимаю, что подразумевается, но мне показалось, что это не так важно, как вступление в мир взрослых вообще. Первые барьеры, первые запреты, первые иносказания....
Музыкальная фантасмагория по знаменитой повести Гоголя.
Посмотрели «Шинель/Пальто» в театре «Школа Современной пьесы»
В новом здании. Оно – роскошно. Описывать не стоит, нужно идти и смотреть.
Основа пьесы – гоголевская, петербургская, мрачный данс макабр. Танцы на костях бедных петербургских чиновников (речь про 19 век, конечно). Мороз, бедность, несправедливость, обида, смерть.
При том, что, по воспоминаниям П. В. Анненкова, сюжет вышел из «канцелярского анекдота» о бедном чиновнике, потерявшем ружьё, на которое он долго копил. Все тогда смеялись этому анекдоту, основанному на истинном происшествии. Только Николай Васильевич не смеялся, и трагизма вложил в эту историю довольно, а комизма и иронии – не так уж много.
Эта история, печальная и - неизбежно-социально- назидательная, про странного Башмачкина и его шинель знакома всем, так что рыдали над ней много поколений эмоционально нестабильных читателей, и театральных зрителей. Тех, у которых высокое качество эмпатии. А ведь первая редакция повести, говорят, была почти юмористической, однако пока автор работал-работал, писал-писал, и вдруг смех начал переходить в слезы.
Итак, основа – гоголевско-петербургская,
но вышивали по этой канве как будто бы московские мастера, хотя нет - ведь это Вадим Жук, Иосиф Райхельгауз, Дмитрий Хоронько.
Перейдем к основному куплету этой песни.
То было воскресенье, веселое время
На спектакле играл «Хоронько-оркестр», и это было не похоронько. Похоже, эти ребята играют больше на свадьбах. И поют.
Шинель их - беззаботна, как люди на катке в хорошую погоду
Гроб - из картона, снежинки - из мишуры, а музыка - советского композитора Максима Дунаевского, бодрая и счастливая.
Шинель эта – вся навыворот, большой эстрадный номер на тему гоголевского сюжета, дуркование, перепляс и шутки в сторону.
Почему бы и нет.
Вот главный герой, например, такой маленький, скромный, всего лишь переписывал бумаги, и получал 400 рублей в год за свою работу, мечтая о теплом пальто.
И - нате! – нашего Башмачкина осмеяли. Правда не зло, а нежно. Будто б пожалели по-настоящему, и вместо того, чтобы усугублять страдания, перефразировали и пересоздали. Трогательно.
Кстати, с удивлением узнала, что фразой «Все мы вышли из русской шинели» вовсе не Федор Михайлович Достоевский блеснул, а французский дипломат, писатель и археолог Эжен де Вогюэ.( него даже есть своя «Шинель» - Шинель Иосифа Оленина»). Так вот: в спектакле «Школы Современной пьесы» можно не выйти из шинели, а войти в нее.
Боже мой, как это круто и оптимистично