Александр Девятьяров окончил школу-студию в 2006 году, в этом же году был принят в труппу РАМТа, где состоит и по сей день. Помимо актерской работы, Александр пишет музыку к спектаклям молодежного театра. Он создавал музыкальное оформление спектаклей «Денискины Рассказы», «Сентиментальные повести» и «Русалка», а недавно дебютировал как композитор в кино, впервые поработав с режиссером Виктором Рыжаковым над картиной «День Мертвых» (2021). В недавно вышедшей премьере «Душа моя Павел» (реж. Алексей Бородин) Александр участвует как актер, композитор и аранжировщик.
За годы работы в театре Александр сыграл более 30 ролей, работал с разными режиссерами от Бородина и Перегудова до Долина и Фесака. Но настоящим прорывом для актерской карьеры Девятьярова и открытием для столичной публики стала его роль Пьера в спектакле «Сын» Юрия Бутусова, за которую Девятьяров получил премию «Золотая Маска» в номинации «лучшая мужская роль второго плана». Анастасия Ильина поговорила с Александром о работе с Юрием Бутусовым и о спектакле «Сын».
Как вам работалось впервые с Юрией Николаевичем Бутусовым?
Вы знаете, это моя любовь, настоящая любовь. На репетициях могло быть сложно, но это было в кайф. Там не бывает такого, что ты или ты делаешь, или ты не делаешь. Там все время творишь. Я действительно понял, что такое «репетиция — любовь моя». Эту фразу я не понимал, наверное, лет 10. После репетиции я часто оставался сам с Юрием Николаевичем и просто не мог уйти домой, хотя я живу в Подмосковье. Он говорил: «Ну что, посидеть хочешь?». Я отвечаю: «ну да», а он: «ну посиди-посиди». И мы с ним по полчаса, по часу иногда оставались и разговаривали и о роли, и не о роли. Конечно, были периоды, когда не получалось. Но это скорее внутренние муки, который Юрий Николаевич помогал мне разруливать как актеру, как человеку. У нас сразу сложились теплые отношения — может быть, потому, что все так были настроены, все хотели работать с Бутусовым. Он прекрасный человек, замечательный просто, кто бы что ни говорил.
Я сразу взял у него номер, и через меня шла вся музыка в этот спектакль от Фаустаса (Фаустас Латенос, литовский композитор — прим. ред.). Он присылал Бутусову, Бутусов присылал мне — и так далее. Было какое-то семейное доверие. Когда говорят, что театр — дом. Конечно, теперь, когда мы выпустили спектакль, этого не хватает. Бутусов — какой-то такой режиссер-художник, не могу без этого пафосного слова. И это действительно человек, все спектакли которого я посмотрел. Мне близко то, что он делает. Мне нравится такой театр — чувственный, эмоциональный, который идет от души, а не от головы. Конечно, в нашей работе были муки, разборы, когда не получалось, и замечания. Но это было такое движение — например, когда он с нами в Питер ездил на гастроли, приходил и постоянно что-то правил — это очень помогает.
Бутусов ездит с вами на гастроли?
Да. У нас, правда, пока не много гастролей было. Мы были в Воронеже и в Питере в декабре, в Александринке. Он, конечно ездит, заходит, правит какие-то вещи. А так мы в основном без него. Сами собираемся, проходим текст, вспоминаем, что он когда-то нам говорил. И что можно подправить — ну, как мы это видим и можем. Поэтому я благодарен Юрия Николаевичу за то, что так было и так есть. Конечно, мы очень ждем новой постановки — но сейчас он занят, и, видимо, это будет нескоро.
Вы с Евгением Николаевичем Редько давно друг друга знаете. Какие у вас с ним отношения? Играть отца того, кто сам тебя старше чуть ли не в два раза — это необычный опыт?
С Евгением Николаевичем мы начинали наши актерские отношения еще со спектакля «Лоренцаччо» (реж. А. Бородин), где я играл художника Тибальдео (Евгений Редько играл самого Лоренцаччо, главную роль — прим. ред.). Мы с ним часто собирались в гримерке, что-то обсуждали, поскольку меня ввели в этот спектакль. У нас было, по сути, всего лишь две совместные сцены, но одна из них очень большая — и, пока мы ее повторяли, как-то общались.
На репетициях к «Сыну» Бутусов оставил нас с Женей вдвоем и прочитал эту пьесу. Сначала «Бурю» — понятно, он щупал артистов. А после эту пьесу — и сказал, что ему интересен этот материал, только если Женя будет играть Николя, а я Пьера. Мы сильно удивились и переглянусь. А со следующего дня кинулись в это. Недели полторы-две мы репетировали вдвоем, а потом начались интересные репетиции, когда он просил то меня, то Женю делать сцены от своего лица монологом. Мы делали этот материал таким приемом — чтобы не получилась очередная бытовая пьеса.
Мы с Женей много общались, и по поводу «Бури», и не про «Бурю» — мы с ним в таких хороших дружеских отношениях, а не только творческих. Может быть, поэтому так вдруг что-то возникло. Дальше мы пробовали много этюдов вдвоем — много этюдов, которые не вошли в спектакль. А потом уже стали вливаться остальные актеры: сначала Таня (Матюхова) появилась, потом Вика (Тиханская), потом Денис (Баландин). Было безумено интересно, я никогда такого раньше не делал. Когда тебе нужно в моменте весь текст, который был в диалоге, перестраивать в монолог. Бутусов просто кидал нас — и мы кидались сами, искали, выверяли, вытачивали.
Как эта роль повлияла на вас как на личность? Я знаю, что вы сам папа (у Александра двое дочерей) — помогало ли это на репетициях?
Когда Бутусов с нами общался, он у всех спрашивал, есть ли у нас дети. Конечно, то, что у меня есть дети, для этого спектакля — плюс. Появляется ответственность. Причем в спектакле не все так однозначно — кто-то говорит, что это постановка про отца, кто-то — что больше про сына, кто-то считает, что отец сына не любит, кто-то — что очень любит. Это круто, когда спектакль вызывает такие дискуссии. Мне кажется, театр вообще должен вызывать такие эмоции. Когда я выхожу со всех спектаклей Бутусова, что-то меняется во мне, я понимаю, что надо о чем-то подумать. Это как хорошая книга — ты же не можешь ее просто пролистать и забыть. Мне кажется, что театр для этого. Чтобы менять что-то в людях.
Воозвращаясь к теме спектакля — мне кажется, отец просто не успел. Или не любил ТАК. Тут ведь очень сложная ситуация. ОН ушел, наорал. Самое интересное, мы когда с Юрием Николаевичем об этом говорили, он тоже был за этот вопрос. Он очень много говорил о том, что София любит Пьера, что он ее любит. Мы хотели сделать не бытовую, не обычную драму. Я счастлив играть этот спектакль, он каждый раз приносит мне какой-то новый опыт, понимание чего-то про себя, про жизнь — и потом, я столько любви, сил, пота и крови вложил в эту роль. После спектакля мне писали люди, у которых буквально один в один ситуация — но там не дошло, слава богу, до смерти. Они потом даже делились в фейсбуке, писали, что прорыдали весь спектакль, что настолько точно переданы переживания родителей в этой ситуации. А казалось бы, все было на поверхности.
О герое
Александр Девятьяров — актер и композитор, лауреат премии «Золотая Маска»
