Остров

Старец Анатолий ведет аскетический и праведный образ жизни в островном монастыре. Люди почитают Анатолия чуть ли не за святого, не зная, что он уже полвека замаливает тяжкий грех, совершенный им во время войны.

Нацисты чуть не расстреляли двух моряков. Под дулом автомата один из наших сплоховал — бухнулся лизать сапоги, чтобы не убивали. Нацисты предложили ему в обмен на жизнь расстрелять своего товарища. Тот так и сделал. За эту подлость он будет расплачиваться весь оставшийся фильм: уйдет в монастырь молиться, добывать хлеб в поте лица, проповедовать, изгонять бесов, исцелять немощных. Ну, и юродствовать само собой. Куда без этого, если играет главного героя Петр Мамонов.

Как всегда с Мамоновым, не совсем ясно — играет он или нет. Тем интереснее его соседство в кадре с Виктором Сухоруковым, профессионально входящим в мельчайшие детали поповской жизни. У него и роль соответствующая — настоятеля монастыря. Больше в фильме ничего нет: два божьих человека выясняют, какой путь к святости правильнее — строгое следование обрядам или непредсказуемые метания и самоедство.

В финале Мамонов залезает в гроб, словно в доказательство старого тезиса Бориса Гребенщикова, что каждый умрет только той смертью, которую придумает сам. Получается, Лунгин переснял свой старый фильм «Такси-блюз», только облачил Мамонова в рясу. «Такси-блюз» был отмечен в Каннах за неожиданный стиль. Там два мужика тоже решали, что лучше — быть неформалом или честно всю жизнь крутить баранку.

Для Лунгина вопрос не праздный, потому что награда Канн свалилась на «Такси-блюз» совершенно неожиданно — за новаторство приняли обыкновенную небрежность. Вот и мается с тех пор человек — куролесить ли дальше, выдавая получившееся за крутой арт-хаус или вливаться в ряды мейнстрима. Вопрос не решен до сих пор, он просто снят с повестки самой жизнью. Пути антагонистов больше не пересекаются, джазмены играют в «ле клубах», а таксисты слушают шансон. Кстати, это косвенно подтвердил и сам Лунгин, захватив в «Остров» только Мамонова.