Спектакль Отравленная туника
Лучшая пьеса литературного наследия одного из ярчайших представителей Серебряного века Николая Гумилева была написана им за три года до трагического ухода из жизни.
Эпоха творческого взрыва начала XX века интересует Романа Виктюка всегда; независимо от того, над какой постановкой он работает в настоящий момент, режиссер всегда опирается на творческий опыт гениев той эпохи — поэтов, драматургов, художников. И конечно, на судьбы этих гениев, которые почти всегда – трагичны. В годы, когда Гумилев писал «Отравленную тунику», контраст между изысканностью творческой атмосферы века и действительностью, которая всеми силами старалась эту атмосферу убить, был ярок, как, пожалуй, никогда до этого и никогда после. Противостоять жестокой действительности, в которой существовали Гумилев, Мандельштам, Сологуб, возможно только наивысшими выплесками творческой энергии, поэтому и тексты их столь высоки и творчески насыщенны. Именно такой литературный и общехудожественный материал и привлекает режиссера Романа Виктюка, который необыкновенно чуток к пограничным состояниям человеческих душ и более всего ценит именно произведения, продиктованные этими состояниями, написанные вопреки тому, что мешает художнику реализовывать его высокое предназначение, поскольку именно тогда и рождаются самые великие тексты.
Текст пьесы изыскан и образен, наполнен атмосферой восточной поэтической лирики, ведь прототипом главного героя, бродячего поэта Имра стал один из основателей арабской поэзии, легендарный поэт и воин Имру аль-Кайс, реальные факты жизни и творчества которого стали основой сюжета пьесы. И, подобно Гумилеву, написавшему трагедию с позиции поэтоцентричности мироздания, Роман Виктюк, принципиально существующий в таком же мироздании, соединяет в своем спектакле последние дни жизни поэта с его же произведением. Раскрывает творение путем раскрытия судьбы творца – один из его важнейших режиссерских методов.
Показывая в «Отравленной тунике» тектонический разлом времен и судеб, крича и плача о смерти, взявшей себе лицо любви, Виктюк кричит и плачет об уничтоженном поколении творцов начала XX века. Поколении, великое наследие которого никто до сих пор так и не смог превзойти.
Фотография обложки «Отравленная туника».
Автор Полина Капица. Источник Фото предоставлены пресс-службой театра Романа Виктюка.
Отзывы о «Отравленная туника»
Ещё 11 отзывовЧеткие линии разлома и страсти способные разрушить мир до основания, создав нечто иное, идущее вразрез с холодным и бездушным.
Спектакль Романа Виктюка "Отравленная туника", по одноименной пьесе Николая Гумилева - это олицетворение многовековой человеческой истории, вновь и вновь проходящей круговорот своего развития.
Удивительно "кричащий" пронзительный спектакль.
Декорации, точечно выхватывающий свет, музыкальное оформление, все выстроено многомерным метафоричным пространством беспрерывно сопровождающим действо. Отточена и выверена каждая секунда. Подача текста, и пластика проявляющая всю глубину эмоциональной природы образа, одни из ярких черт фирменного стиля Романа Виктюка. В Отравленной тунике текст автора полностью сохранен, но при этом режиссерские находки, расставляют акценты так, что сюжет, получив свою алмазную огранку, раскрывается и сияет в новых гранях. Удивительное волшебство настоящего поэтического театра.
Проваливаешься в историю разворачивающуюся перед тобой на сцене мгновенно. С первых шагов актеры приковывают к себе внимание и удерживают его на протяжении всех 2х часов. Плавной, звериной грациозностью поэт, а по натуре воин, Имр (з.а. Российской Федерации Дмитрий Бозин) пленяет не только юную прекрасную царевну Зою ( Анна Подсвирова), но и весь зрительный зал. Мастерски от лиричного менестреля, он под градом событий преображается в разъяренного хищника преследующего свою цель.
Совершенно роскошна в своих хитросплетенных интригах царица Феодора (Людмила Погорелова).
Евнух (Иван Иванович) знающий все про всех, и играющий далеко не последнюю роль.
Трапезондский царь (Никита Башков) совмещающий в себе отвагу, трепетность, нежность и силу.
Юстиниан ( Олег Исаев) рука власти, во всей своей ужасающей красе.
Каждый персонаж, это целая цельная драматическая история, из них словно из пазлов складывается произведение, которое хочется рассматривать в деталях, под различными углами.
Тот самый редкий случай, когда из зала выходишь под сильнейшим впечатлением, и мысли с отдельными сценами, фразами, вновь и вновь всплывают в сознании даже спустя несколько дней. Спасибо за восторг, красоту и одновременно ужас пронизывающий до самых костей. Именно таким должен быть настоящий театр, воспламеняющий, сжигают и оживляющий.
Браво Актерам!
Главный в этой экзотической пьесе Николая Гумилева — вполне исторический персонаж —поэт и воин домусульманской эпохи Имр аль-Каис (Дмитрий Бозин).
Почитала о нем – огонь, а не личность, но если и не читать, именно этот аспект образа дикого огня, поэтического животного и представляет актер. Имр аль-Каис, сын правителя из Йемена, прославлял эрос, ***** и алкоголь. Ребята из этой страны и сейчас вполне воинственные, но уже не язычники, а мусульмане, ни слова более, ведь что творил Имр аль-Каис – полный харам.
Постановка Р. Виктюка – замечательная, всемерно использует не только художественную сторону сочинения Гумилева, но и характер судьбы автора пьесы, как известно, трагический. Отсюда эта обстановка на сцене, простая и темная, отсюда одежды, родом не из византийской роскоши, а молодой и жестокой «без конца и края» Советской республики. Потому пальто накинуты на белое с золотом одеяние, оно остается внутри, это прекрасное, слабое, подверженное соблазнам тело человека, на которое одели белое полотно рубахи с вышивкой золотом по центру, а снаружи – шинель и сапоги.
История рассказана не только про арабского поэта, хотя он самый интенсивный элемент в сюжете, но и про конкретный императорский дом. Юстиниан (строгий великолепный Исаев Олег) и Феодора (Людмила Погорелова)– персонажи реальной истории, но здесь они не те совсем, другие. На территорию вымысла зашли и трапезундский царь (Башков Никита) и юная отроковица-дочь императора (Анна Подсвирова) как двигатели любовно-нелюбовной линии.
Самый отстраненный персонаж – у Ивана Ивановича, он - евнух, служит, содействует, но не участвует.
Дмитрий Бозин же священнодействует нон стоп, стихи буквально переводит в просодику, которая считается более древним уровнем владения языком, чем слова, нахожу это вполне уместным для роли.
Роли совершенно дикого араба с непреодолимым влиянием на женщин, страстью к вину, стихам и коням, да, такое животное всяко интереснее простенького князя из Трапезунда.
Византийская принцесса не могла сделать другой выбор, 13 лет ей или 31. После чего и монастырь не такое уж и наказание, право.
Тогда как туника, пропитанная ядом..
