Афиша выставки Василий Кононов-Гредин. Семь язв семи ангелов в Москве

«Что остается в пространстве римского храма после исчезновения веры в римских богов? Пустота? Почему тогда, попадая в такие места, в которых древние цивилизации воплощали образ божественного, мы чувствуем ауратическое присутствие непознаваемого?

Само слово «Бог» придумано человеком, и поэтому, называя и придавая ему семиотическое значение, мы создаем и антропоморфизируем идею божественного. Жук, ползущий рядом с человеком, не может осознать его всецело, в отличии от человека, который претендует на полное знание о природе жука. Точно так же и идея божественного далека от нас, как разница между словом «божественное» и тем, к чему мы обращаемся, произнося это слово. Единственное, что я могу сказать об идее божественного — это «не знаю». Принятие незнания ближе всего подводит нас к осознанию связи человека и реальности, одна же из проблем человеческого существования заключается во властном обращении с ней. Называя, именуя явление, мы захватываем его в тиски нашей интерпретации. Когда же мы принимаем свое незнание, мы отказываемся от власти над реальным. Таким образом, вопрос древнего человека: «Что передо мной есть?» — это начало запроса на власть над миром. Этот запрос оформляется в метод, в котором человек, называя явление и обретая над ним власть, устанавливал антропоцентрическую картину мира. Исторически, запрос на знание и невозможность познать мир в целом трансформировался в религию, где тому, что познать невозможно, было уготовано место божественного. Постепенно, многое из непознанного было понято, определено и досконально исследовано, благодаря чему религиозное уступало место научному, а научное снова ставило под сомнение возможность целостного знания.

В нашей памяти стирается и становится туманной вся наша жизнь, и единственное что мы имеем — это тонкие связи между ее моментами, которые удерживают реальность в нашем сознании от распада. Язык в общем и язык искусства в частности связует наш социум и не дает нам потеряться в шизофреническом начале этого мира. Трагедия человеческого существования заключается в том, что каждому поколению приходится заново осваивать опыт предыдущих поколений, и в этой эстафете теряется приобретенный опыт прошлого — мы словно забываем о том, какие ужасы несут за собой насилие, рабство, эгоистическое и корыстное отношение к миру, война. Если представить мир, в котором человек стал бессмертным, то до каких высот гуманизма и знания он мог бы подняться? Возможно, цифровое бессмертие, виртуальная реальность, искусственный интеллект и киборгизация — это то, что поможет человечеству в преодолении трагедии конца опыта. А возможно, это тоже тупик?

В проекте идет размышление о связях внутри языка и о возможных сценариях жизни в случае его распада. Искусство — суть язык. Память, передача знаний, связи между людьми, между человеком и животным, наше взаимодействие с природой, границы человеческого в пределах виртуального — это те области, о которых говорится в проекте языком искусства, который, как и любой язык, необходим как коммуникация между поколениями. Название для проекта было выбрано сюрреалистическим методом. Я подумал о том, какое кино ближе всего соотносится с проектом, и этим фильмом оказалась «Седьмая печать» Ингмара Бергмана. Тогда я решил, что обращусь в поиске названия, как и Бергман, к «Откровению Иоанна Богослова». Открыв книгу наугад и остановившись на том месте, куда упал мой взгляд, я прочитал: «…Семь язв семи Ангелов». Так как в проекте происходит размышление о болезненных вопросах существования в постапокалиптическом и постчеловеческом мире, я решил остановиться на этом названии».
 

Василий Кононов-Гредин