Один из самых одаренных и разносторонних актеров нашего театра и кино сыграл сложнейшую из ролей в фильме «Орда». «Ваш Досуг» поговорил с о московской культуре, духовных запросах и гражданской позиции.
Источник фото: kinopoisk.ru
Максим, сейчас поздний вечер пятницы. Чем вы были заняты на этой неделе?
Чем и обычно: репетиции, съемки, озвучивание… Впрочем, на этой неделе еще прибавились школьные хлопоты, у дочерей начался учебный год.
Как в таком случае проводите уик-энды?
Специального плана на выходные обычно нет. Если появляется свободное время, я с удовольствием читаю. Но чаще уик-энд — это продолжение тех же дел, что были на неделе.
Что сейчас читаете?
В данный момент — книгу интервью с Орсоном Уэллсом.
Мы беседуем за неделю до выхода в прокат фильма «Орда». С какими чувствами вы ожидаете эту премьеру?
Всегда, когда долго и упорно над чем-то работаешь, хочется, чтобы результат был всем интересен, понятен и одновременно парадоксален. Тем более когда речь идет о драматургии Юрия Арабова, одного из талантливейших наших сценаристов.
Вы специально отметили важную роль Юрия Арабова. Когда вы читали сценарий, у вас не появлялось сомнений, несогласия?
Я принял практически все и сразу. Могли быть доработки каких-то диалогов в процессе работы. Другое дело, как написанное изменяется во время съемки и монтажа.
Вы играете митрополита Алексия, который отправляется в Орду «совершать чудо». Вам не кажется, что это слишком самонадеянно даже для святого? Разве можно планировать чудеса?
Мне кажется, что этим вопросом вы попали в болевую точку картины и всего сюжета. Но там, где вы видите изъян в сценарии, на мой взгляд, очевидна его ценность. Генеральная тема этого произведения — как раз мысль о том, что Бог заказов не принимает. Все сомнения моего персонажа лежат в плоскости борьбы гордыни и самопожертвования.
Все критики картины отмечают ее, так сказать, «кровожадность». В материалах, которые я получил перед просмотром, даже специально рассказывается о спецэффектах, связанных с отрубанием голов, смертями, сжиганием людей…
Орда, о которой идет речь в фильме, — это не просто конкретное государство. Само это понятие изначально ассоциируется с варварством, с дикостью. И ужас заключается в том, что такая Орда может появиться внутри любого, даже самого цивилизованного общества. Это как раковая клетка, способная разрастаться. Те ужасы и жестокости, которые для цивилизованного человека выглядят страшными, для «ордынцев» — в порядке вещей.
В одном из интервью вы говорили об искушении властью людей духовного сана. Вы попрежнему считаете, что церковь должна быть подальше от политики?
Да, и только утверждаюсь в своем мнении. Политика — это далеко не всегда морально оправдываемое дело. Она противоположна тому, на что должна опираться церковь. А власть — в любом случае политика. Чем чище и пронзительнее в своей праведной простоте — даже вопреки властным законам — будут выступать иерархи церкви, тем больший духовный вес они приобретут в обществе.
Думаю, что такие настроения появились недавно. И связаны они с конкретными судами, особенно, конечно, над Pussy Riot…
Мне кажется, что весь процесс — это зачатки теневой инквизиции. Если бы изначально их поступок был церковью прощен, если бы было проявлено милосердие, можно было бы говорить о духовной миссии церкви. Я не говорю об оправдании: ни мне, ни вам, очевидно, сама акция в храме не симпатична. Но наносить такой удар, явно инспирированный властью, — до этого никак нельзя было доходить. Уже не говорю о призывах к милосердию после приговора — это настоящее фарисейство. Все эти процессы не внушают радости.
По вашему опыту, воцерковление актера мешает профессии или, наоборот, помогает, расширяет его мир?
По моему мнению, это личное дело каждого. И все очень индивидуально: кто и как настраивает свою жизнь. Что касается меня, я не могу одновременно верить в искусство и еще во что-то. Искусство не нуждается в доказательствах, оно свободно, открыто для всех без исключения и не приемлет и ерархии.
К слову, искусство сегодня тоже переживет не лучший момент. Есть у вас непреложные авторитеты, на которых еще держится его высокая планка?
Если говорить о театре, правильнее назвать режиссеров: примером высокого служения профессии для меня всегда был и остается , его серьезное отношение к тому, чем он занимается. Конечно, это и «Мастерская» недавно ушедшего , и . Не знаю, правильно ли хвалить свой театр, но то, что сегодня в Вахтанговском делает Римас Туминас, говорит о продолжении традиций и высоком градусе творчества.
Вы активный пользователь интернета? У вас есть свой сайт, страницы?
Интернетом я пользуюсь исключительно как почтой. А общаться предпочитаю вживую.
Помимо актерства вы пробовали себя в других сферах творчества?
В общем-то, нет. Правда, был опыт продюсирования.
Можете ли вы назвать свою роль, которую считаете самой важной, эпохальной, с которой будете вписаны в энциклопедию театра?
Мне кажется, вы преждевременно вписываете меня в историю. Над всеми ролями — небольшими и крупными — работаю одинаково. Нет разницы, играю ли я Бориса Годунова или бандита, путь у меня один — идти до конца в раскрытии характера.
Предложения каких режиссеров вы принимаете безусловно?
Все идеи и предложения Владимира Мирзоева я принимаю сразу.
А какие мирзоевские спектакли с вашим участием сейчас можно увидеть в театре?
«Сирано де Бержерак» и «Предательство» в Театре Вахтангова.
Не хотели бы, по примеру других актеров, когда-нибудь создать свой театр или кинокомпанию?
Есть и желание, и программа, но пока руки до этого не доходят. Если кого-то мои идеи и предложения заинтересуют, тогда что-то и получится, но пока самому затевать нечто новое нет возможности.
