К самому перспективному российскому хореографу Алексею Ратманскому Большой театр приглядывался давно – еще когда он получил известность как автор спектаклей для Нины Ананиашвили и других звезд Большого театра, ставил балеты в Мариинском театре и танцевал в Датском Королевском балете. Сначала ГАБТ пригласил звезду поставить «Светлый ручей» («Золотая маска-2004» за лучшую хореографию), а потом и вовсе доверил бразды правления.
С января 2004 года Алексей возглавляет балет Большого театра. Перемены грянули. Став худруком, Ратманский тут же преподнес подарок публике, дополнив список новых постановок тремя одноактными балетами: «Леа» в постановке самого Ратманского, «Магриттомания» Юрия Посохова и «Палата № 6» Раду Поклитару.
– Алексей, что ожидает зрителей Большого театра на премьере?
– Возникла идея сделать вечер балетов молодых хореографов. Я позволил себе быть одним из них – хочется сделать на сцене Большого театра «Лею». Этот спектакль я ставил несколько лет назад для Нины Ананиашвили (спектакль с блеском показали в Москве пару раз. – Прим. ред.). Юрий Посохов, бывший солист Большого театра, а ныне танцовщик и хореограф Балета Сан-Франциско, перенесет в Москву свой балет «Магриттомания» – по мотивам картин знаменитого бельгийского сюрреалиста Рене Магритта. Я выбрал Посохова, потому что он очень привлекает меня как автор нескольких замечательных спектаклей.
Третьим хореографом станет Раду Поклитару. Я давно знаком с творчеством этого талантливого человека, а когда увидел, насколько удачна его последняя московская работа в нашем же театре – «Ромео и Джульетта», пригласил Раду поставить в ГАБТе еще один спектакль. Поклитару решил, что это будет Чехов, «Палата № 6» на музыку Арво Пярта.
– Насколько известно, авторские права на «Лею» принадлежат Нине Ананиашвили.
– У нас с ней договор. И Нина станет одной из исполнительниц главной партии в Большом театре, но только в следующем сезоне: в мае у нее гастроли в Америке. Сейчас спектакль репетируют Надежда Грачева, Мария Аллаш и Мария Александрова. Главную мужскую партию Ханана готовят Сергей Филин, Дмитрий Гуданов и Александр Волчков.
– Есть подозрение, что консервативная балетная публика ГАБТа еще меньше разбирается в сюрреалистической живописи Магритта, чем в современном танце. Нашим зрителям скорее подошел бы балет по Репину или Айвазовскому...
– Чудесные сюжеты!
– Вы не боитесь, что «Магриттоманию» в Москве не поймут?
– Я убежден, что восприятие публики всецело зависит от того, как балет поставлен и исполнен. Не думаю, что какая-либо тема или какие-то ассоциации заведомо неприемлемы. Конечно, есть определенный риск. Но он неизбежен при любой постановке. Главное, что в этом проекте артисты Большого будут работать непосредственно с хореографами. Это очень важный аспект биографии любого танцовщика. Кроме того, по майской программе можно будет в какой-то степени судить, куда движется современная русская хореография.
– Когда в детстве вы проходили мимо Большого театра, о чем вы думали? Вряд ли говорили себе: «Вот здесь я буду начальником балета».
– Не было такого, конечно. Но я все время ходил смотреть спектакли, они были для меня основным источником вдохновения.
– А почему вас не взяли в Большой после окончания балетной школы?
– Тут могут быть две причины: либо я был для театра недостаточно хорош как танцовщик, либо из-за отсутствия московской прописки.
–Алексей, вы не удивились, когда вам предложили занять пост худрука балета в знаменитом театре? Кажется, вы самый молодой худрук в новейшей истории театра. Григоровичу было 37 лет – больше, чем вам, – когда его пригласили на должность главного балетмейстера.
– Я думаю, что мое назначение – рискованный шаг для обеих сторон: для тех, кто назначал, и для меня тоже.
– Вы уже осмотрелись, познакомились с труппой, увидели много спектаклей. Каковы ваши первоочередные задачи?
– Мне важно, чтобы рядовые спектакли шли качественно, а интересные и разные премьеры были хорошо подготовлены и давали возможность артистам показать себя в разных ролях. Для этого надо выстроить четкую систему приоритетов – выбор тех или иных солистов на роли, тщательно продуманная система репетиций. Этого, как показала практика, не хватало при работе над недавней премьерой балетов Джорджа Баланчина.
– Возможно, причина слабой премьеры в том, что артисты прознали про ваше давнее интервью. Там вы говорите о нелюбви к так называемым «абстрактным» балетам. И решили, что если начальник Баланчина вроде не жалует, значит, можно не стараться.
– Не может такого быть! Для меня определяющим является качество того, что я вижу на сцене. Неважно, «абстрактный» это балет или «драматический». И в том интервью я говорил о другом: интерес публики к «бессюжетным» балетам в мире падает, мода на них проходит. Наверное, увлечения тем или иным видом балета идут волнообразно. В Большом театре традиция драматических спектаклей настолько давняя и хорошая, что, видимо, вокруг нее и надо строить будущее театра. Хотя важно и не замыкаться, не считать себя лучшими в мире.
– Однажды вы сказали, что вам больше нравится ставить на балерин, чем на танцовщиков, потому что у танцовщиц от природы богаче мышечный аппарат. Не хотите поставить чисто женский балет?
– Вы подали хорошую идею!
– Вы читаете критику о Большом театре?
– Да, и при этом сравниваю то, что знаю я, и то, что знают критики. Если посадить рядом десять профессионалов высокого класса, у них будут разные мнения о том, что они видели. Для меня очевидно, что рецензии в основном зависят от личного вкуса критиков.
–Руководить – это интересно?
–Интересно другое. Например, то, что «Кончерто барокко», балет, который я добавил к первоначальному плану премьер Баланчина, танцуют в Большом театре, причем раз от разу все лучше и лучше. Радостно видеть успех артиста, которого я назначил на ту или иную роль: станцевал, и получилось хорошо. И, конечно, мне нравится ставить «Лею», работать в труппе Большого, где много замечательных артистов.
–Владимир Васильев говорил, что, когда его назначили руководителем Большого театра, самым трудным было научиться отказывать друзьям. Вы сталкивались с такой проблемой?
– Это непростой вопрос, который непременно еще встанет в моей работе.
– До сих пор вы были гражданином Украины. Это не помешало вам занять нынешнюю должность?
– Совсем недавно я получил российское гражданство.
– Когда прима Мариинского театра Светлана Захарова перешла в Большой, ни она, ни ГАБТ не скрывали, что одним из главных условий ее переезда в Москву была покупка роскошного жилья на Тверской улице. А как у вас, человека издалека, не москвича, решился «квартирный вопрос»?
– Мне надо где-то жить. Театр предоставляет мне квартиру.
– Ваша семья, надеюсь, присоединилась к вам?
– Моя жена Татьяна – балерина, и по условиям контракта она должна доработать в Копенгагене до конца сезона. Потом она приедет в Москву вместе с нашим сыном Василием. Надеюсь, жена будет мне помогать при постановках. Она хорошо знает мою хореографию.
–Известно, что в Дании вас наградили орденом.
– Да, у меня есть орден Датского флага, точнее, я стал Рыцарем Датского флага. Награду мне прислали по почте. Так в Дании принято, потом награжденных приглашают в королевский дворец в приемный день, в понедельник, где все вызываются по очереди к королеве Маргрете Второй и выражают ей благодарность. Этим орденом награждают за заслуги перед страной, и надевать его можно только в присутствии королевы или на свадьбу.
Балетных людей королева приглашает в таких случаях последними, чтобы подольше поговорить, она балетоманка, хорошо разбирается в танце и даже иногда делает балетный класс. И еще она театральная художница, которая оформила в Датском Королевском балете спектакль «Народное предание» Бурнонвиля. Меня, правда, награждала не сама Маргрете Вторая, ей тогда нездоровилось, а ее сын, наследный принц Фредерик. Но Ее Величество была на всех моих спектаклях, а на «Щелкунчике» – несколько раз.
