16 октября в прокат выходит «Возвращение» – драматическая история «отцов и детей», покорившая Венецию и выдвинутая от России на «Оскар». 6 сентября – день вручения венецианских кинонаград – для Андрея Звягинцева стало датой Икс, навсегда поделившей жизнь на «до» и «после».

«До» были голодные годы, актерские университеты, две роли в театре и три телесерии на Ren-TV. «После» – два главных венецианских приза, 100 000 евро в кармане и имя, которое теперь нужно упоминать не иначе как подобным образом: «Тарковский, Михалков, Звягинцев» (другие из наших в Венеции «золотых львов» не получали) или «Висконти, Годар, Китано, Звягинцев» (это если по большому мировому счету).

Два брата – старший Владимир (Владимир Гарин) и младший Иван (Иван Добронравов) – жили с матерью и не думали-не гадали, что спустя десять с лишним лет к ним внезапно заявится родной отец (Константин Лавроненко) – без объяснения причин со странным предложением втроем отправиться на рыбалку. Но улова не случится. Поездка обернется нелицеприятной разборкой поколений, а последующее за тем катание на лодке до удаленного необитаемого острова – и вовсе трагедией…

Странное все-таки впечатление производит этот фильм. С одной стороны, он кажется ужасно старомодным. Его серьезность, неспешность и увлеченность минималистскими решениями напоминают о большом кино 60-х. И в то же время картина Звягинцева не грешит анахронизмом. Она напоминает вещь в стиле «винтаж», выкопанную из бабушкиных сундуков и вместе с тем удивительно актуальную. Ее главная отличительная черта – отрешенность от всего, что происходит и происходило в российском кино как минимум последние лет десять. Нет ни богатых, ни бедных, ни бандитов, ни лохов.

В системе координат «Возвращения» нет даже самого главного российского определения рубежа веков – «чисто конкретно». Потому как в картине все, что касается фактов, расплывчато и обрывчато. Такое ощущение, что Звягинцев проспал летаргическим сном целую эпоху и потом, проснувшись, перенес на экран мир своих не слишком спокойных грез.

Получилось кино интригующе недосказанное со скандинавским холодным ланд-шафтом и жгуче актуальной ныне темой «отцов и детей», к тому же разбавленной вопросами диктата и власти. Словом, именно такое кино, какое сейчас России и нужно, чтобы напомнить о блистательном прошлом и зарекомендовать себя на будущее.