Лютая и несмешная камерная комедия про качков-киднепперов. Майкл Бэй отдыхает от «Трансформеров».
Дэниел Луго (), персональный тренер в фитнес-клубе, доведя до желанного совершенства собственное тело, понимает, что для полного счастья этого все-таки маловато. Ролевые модели, извлеченные им из любимых книжных биографий и фильмов, не одобрили бы его род занятий: «Майкл Корлеоне не стал бы крестным отцом, собирай он полотенца клиентов». Недомерок из телевизора (, комический китаец из «Мальчишника в Вегасе») в пелевинской манере делит людей на юзеров и лузеров и втюхивает на семинарах по повышению самооценки теорию трех пальцев: «Из десяти нам нужно всего три: выбери цель, придумай план и подними жопу». А один из клиентов, сомнительный богач-колумбиец Виктор () также наглядно объясняет Дэниелу, что честный труд — это наиболее длинный и бесперспективный путь к реализации американской мечты. Герою, собрав извилины, остается только сложить два и два. Как быстро срубить денег? Забрать их у кого-нибудь. А у кого? Да вот же он, на тренажере, неприятный болтливый еврей, с последней прямотой рекламного гамбургера как будто так и настаивающий, чтобы его съели. В дело Дэниел берет двух товарищей-культуристов, Пола (), разрывающегося между любовью к кокаину и Иисусу, и Эдриана (), у которого, в принципе, все нормально, но нужны средства на дорогостоящие инъекции для эрекции.
«Трансформеров», пригласив сценаристов «Нарнии», снял малобюджетную по своим меркам ($ 25 млн) комедию про культуристов-киднепперов. Одни только исходные данные проекта не то чтобы гарантировали несколько бессонных ночей в предвкушении премьеры, но, понятно, интриговали. На первых порах ожидания как будто оправдываются. Уолберг с аутентичным выражением лица исполняет партию недотыкомки, по простоте душевной совсем запутавшегося, где добро, а где зло (похожего героя, погоревшего на чересчур буквальной трактовке мифа об американской мечте, артист сыграл в «Ночах в стиле буги»). Дуэйн «Скала» Джонсон в лопающейся на могучей груди застиранной маечке с надписью One Way Jesus подвергается сексуальному харассменту со стороны дряхлого деда-священника. Столкнувшись с необходимостью убить похищенного бизнесмена, герои организуют ему автокатастрофу — но он не погибает, потому что перед этим друзья по привычке пристегнули ремень безопасности. Обливают машину бензином и поджигают — но он вываливается наружу. Выразительным крупным планом переезжают ему голову колесом. Он выживет и после этого, а когда расскажет в полиции, что его похитила и пытала вешалкой в прачечной банда качков в костюмах супергероев, бедолаге никто не поверит.
Понять недоверчивость стражей закона, в общем, можно, но претензии, что сюжет не слишком логичен — это в данном случае не к Майклу Бэю. Картина основана на газетных репортажах о банде культуристов из Майами, в 1995-м похищавших людей и переписывавших на себя имущество жертв: технологии «лихих 90-х» исправно работали, стало быть, не только в России. Брошенный собачке собственный палец (отпечаток которого впоследствии станет решающей уликой). Кисти рук, зажаренные среди бела дня прямо на населенной улице на манер барбекю. Увенчавшаяся успехом попытка сдать по гарантии в магазин заклинившую электрическую пилу с намотанными на нее фрагментами скальпа. О том, что так оно и было на самом деле, нам предусмотрительно напоминают специальным титром: «Это по-прежнему реальная история».
Впечатляет, как сказал герой в «Формуле любви» графу Калиостро, сожравшему вилку, однако не более того. На третьих «Трансформерах» зрителя плющило от гигантоманского избытка машинерии. «Кровью и потом» с тем же убойным эффектом глушит чернухой, махровой, обволакивающей и рыхлой. Картина и впрямь наследует повседневности, у которой то принципиальное отличие от искусства, что будничное насилие в ней не изысканное и динамичное, как у , а правдоподобно утомительное и тупое. Новый пункт в фильмографии создателя «Армагеддона», пожалуй, позволяет взглянуть на режиссера несколько по-новому (выяснить например, что он думает о своей целевой аудитории), но не до такой степени, чтобы приметить в нем интеллектуала, о нет. Или комедиографа: это как будто бы лопающееся от шуток (и даже укомплектованное для гарантии эпизодическими, вставленными чисто для смеху, карликами и толстяками с диареей) кино — не смешное, ну вот совсем. С социально-сатирическими высказываниями такое случается.
