Скорость жизни

            Актер, музыкант, шоумен. И автогонщик международного класса. А еще мы еженедельно видим Николая Фоменко в роли сурового ведущего «Последнего героя». И когда все успевает?!

– Начну с вопроса о гонках в Дейтоне, откуда вы недавно вернулись. Ваш экипаж лидировал, но из-за поломки машины вы вынуждены были сойти с дистанции. Обидно?

– Да, тем более что это я допустил ошибку. Мы четырнадцать часов лидировали, у нас были реальные шансы на победу… Я три с половиной сезона выступаю в гонках такого уровня, как чемпионат мира, и вдруг допустил ошибку, позорную даже для школьника. В результате машину восстановить не смогли...

– В «Последнем герое-3», который сейчас показывают по Первому каналу, участвуют звезды шоу-бизнеса. В большинстве своем уже сошедшие с дистанции. Реальная звезда среди них – только вы.

– Не люблю таких заявлений, когда явно хотят столкнуть лбами. Скажите мне, что значит «звезда»? Для нашей страны этот термин неприемлем. У нас зима длится девять месяцев, какие уж тут звезды! Нет, там потрясающие, классные участники. Со многими я давно знаком, но люди вдруг раскрылись с совсем неожиданной стороны. Признаться, я был удивлен тем, как они проявили себя в этой сложнейшей ситуации.

– Вы согласились вести игру потому, что она вам нравилась, или дело в сумме гонорара?

– Сначала идея быть ведущим такого шоу мне не очень глянулась. Но когда съемки начались, все это стало дико нравиться.

– А правда, что вы отказались вести «Последнего героя-1»?

– Тогда меня никто не звал.

– Вам было жаль участников, которых племя «съедало» и отправляло с острова восвояси?

– Никто их не «съедал». Мы долго боролись с участниками: они не хотели никого вычеркивать и вели себя весьма достойно. У героев предыдущих игр где-то на пятый-шестой день начинали проявляться неприятные «рыночные» качества, а здесь, наоборот, мы пытались их столкнуть, и ничего не получилось. Никто ведь не играл на деньги. Скорее боролись за собственное «я».

– Вы такую идеальную картину рисуете, а Елена Кондулайнен, которая выбыла первой, теперь дает интервью, где всех поливает грязью…

– Ну, Кондулайнен действительно «вынесли» после двух дней ее пребывания на острове. Но не спешите делать выводы, посмотрите программу – увидите, как люди будут себя вести.

– А если бы из игры исключили вас?

– Я никогда в жизни в это не полезу. Это не для меня. Но если бы мне на второй день сказали: «Иди отсюда», я бы закричал: «Боже, какое счастье! Целую вам ноги за то, что вы отпустили меня к горячей ванне и макаронам с мясом!»

– Вы более жесткий ведущий, чем Бодров и Певцов. Кто-то сказал: «У ХХ века был добрый клоун – Юрий Никулин, у XXI злой – Николай Фоменко».

– Получается, я попадаю в один ряд с Никулиным? Ну так я счастлив! А что касается злого клоуна... Клоун не может быть злым. Он может быть ироничным, ирония может быть острой, за это его могут не любить. Я себя злым не считаю. Наоборот, страдаю от собственной доброты. А что касается моего ироничного отношения к окружающему пространству и к себе в первую очередь, так это хорошо. Разве нет?

– Маша Миронова в одном интервью сказала, что для нее символ дурного вкуса – передача «Империя страсти».

– Великолепно! Мне приятно ее раздражать. На самом деле жаль ее. Представляете, попала в историю – стала артисткой…

– Вы порой резко высказываетесь. Например, что вам не нравится Юрий Шевчук: приехал, мол, какой-то учитель географии и стал учить всех жить.

– Он мне действительно не нравится. А что в этом такого? У нас почему-то не принято открыто высказывать свое мнение. Да, мне не нравится этот человек. А я не нравлюсь ему. При этом мы никогда не встречались.

– Вы дорогой актер, но позволяете себе сниматься бесплатно, как Бодров-младший в «Брате».

– То есть?

– Бюджет «Брата» был небольшой, актеры гонорара не получали.

– Я работаю в театре и кино не за деньги. Заплатят – хорошо, не заплатят – бог с ними.

– А не обидно, что фильм «Небо в алмазах» Василия Пичула, где вы сыграли главную роль, собирал по пять человек в кинозале и был снят с проката?

– А вы смотрели «С широко закрытыми глазами» Кубрика?

– Да.

– Понравилось?

– Великое кино. Но нет, не понравилось.

– А я без ума от этой картины. Я бы мог вас научить правильно смотреть этот фильм, вчитываться в значения эпизодов, без которых смотреть это кино нет смысла. Неужели вы думаете, что Кубрик «весит» меньше, чем 350 миллионов зрителей?

– Вообще-то мы говорили про «Небо в алмазах»...

– Ну, не получилось. Ни для критиков, ни для публики. Когда мы с моим другом Вовой Машковым сняли «Сироту казанскую», нас полили все, кто мог. Но фильм обошелся в 800 тысяч долларов и, скажу вам честно, окупился так, что к потраченной сумме можно пририсовать нолик. Уверенно могу сказать: это один из самых достойных фильмов тех лет. Не считая, конечно, «Брата-8», «Сестры-3» и так далее.

– А почему вы соглашаетесь сниматься в плохом кино, таком, как «Святой и грешный»?

– Да, у меня есть ошибки. «Чек», например, совершенно чудовищная картина. «Святой и грешный», говорят, тоже, я ее не видел. Не всегда же в десятку попадать… И потом, многое зависит не от меня. Договорившись с режиссером и нарвавшись на обман – говорили об одном, а сняли другое, – я ничего не могу поделать. Но виноват в этом ты сам. Виноват, что не смог предвидеть. Хотя артист не становится хуже, если попадает в дурной материал.

– Он может превратиться в символ дурного вкуса.

– Нет. Все это дает очень полезный опыт. А увлечь зрителя, уверяю вас, очень просто…

– …но почему-то это редко у кого получается. Да и выбор сейчас у зрителя больше, чем лет десять назад.

– И чем же это наш зритель так избаловался? Гринуэем? Да, «пиф-пафов» снимают больше, но за этим ничего не стоит. Нет «Широко закрытыми глазами», «Любовного настроения»…

– И когда вы успеваете фильмы смотреть? Дома на видео?

– Дома практически не смотрю. Хожу в кино или смотрю DVD на компьютере в самолете. Дорога много времени занимает. Когда мы летим на гонку в Америку, успеваю посмотреть три фильма.

– А сколько времени у вас занимают сами гонки?

– Процентов восемьдесят. 15 гонок в сезон плюс 10 – 12 тестов – почти тридцать недель в году.

– Говорят, вы в детстве горными лыжами увлекались, даже входили в юношескую сборную. А почему бросили?

– Долгая история. Так бывает в детстве: отбивают всякое желание. Как сейчас я отбиваю у младшей дочери желание заниматься фигурным катанием.

– Почему?

– Хочу, чтобы она ответственно относилась к тому, чем занимается. И понимала, что жизнь, к сожалению, не такая легкая. Настя старается. Ей тяжело, она маленькая. Из своих пяти лет она уже два года занимается фигурным катанием. Недавно смотрела чемпионат Европы по телевизору и заплакала. Я спросил: «Почему ты плачешь?» – «А почему они катаются лучше меня?!» Не знаю, получится ли из нее спортсменка, это уж как фишка ляжет. Но внутренний стержень, кажется, есть.

– Говорят, в семье Голубкиной и Фоменко рулевой ваша жена Маша.

– Абсолютно верно.

– Спокойно к этому относитесь?

– Я просто счастлив! Если бы в моей жизни не было Маши, не было бы и того Фоменко, с которым вы сейчас разговариваете. А был бы ленивый человек, который ничего бы не делал, и его голова свешивалась бы с дивана. Маша у нас – хозяйка дома, хозяйка своих детей, своей собаки, своей матери и своего мужа. Она может все: ломать стены, перестраивать квартиру так, что из 36 метров получаются 42, готовить вкуснейшие обеды…

– Она еще и актриса хорошая. Но почему-то давно не снимается.

– Снимается в новой картине Веры Сторожевой, а в Театре сатиры репетирует роль в спектакле Ольги Субботиной. Скоро премьера.

– Сейчас в моде откровенные интервью. А как бы вы отнеслись к тому, что, например, няня ваших детей или шофер дали бы интервью о том, как живет семья Фоменко?

– Думаю, мы до того успели бы разобраться в том, кто у нас работает. И такой человек проработал бы у нас не больше трех дней. А во-вторых, скажу честно, мне это по барабану. С точки зрения шоу-бизнеса, хоть горшком назовите, только в печку не ставьте. Но как родителям грош нам цена, если просмотрим такого человека.

– Два года назад вы говорили, что хотите заработать два миллиона долларов и уехать из страны. На вас так кризис 1998 года повлиял или то, что у вас угнали джип, вытащив вас с шофером из машины и положив лицом на асфальт перед киноконцертным залом «Россия»?

– Все всегда ищут мелкую причину...

– Правда, потом вы сказали, что не собираетесь никуда уезжать.

– И тогда не собирался. Мечтается, конечно, те 28 часов в сутки, которые кладешь на работу, тратить на себя. Но, не дай бог, что с тобой случится, ты и твоя семья никак не защищены. Выйдут три алкоголика, скажут: «Вот какой! Был. Хороший». И все... Я не жалуюсь. Не могу сказать, что хожу с голой задницей и не в состоянии купить себе колбасы. Но у нас никто никогда серьезно не задумывался об институте так называемых «звезд». Представьте, что есть известный человек и что он пользуется исключительно корзиной потребителя. А это 1250 рублей в месяц. Вот что интересно: зарплата в 1250 рублей есть, а ресторана, где можно было бы пообедать меньше, чем за пятьдесят баксов, нет!

– А где это у нас известным личностям платят 1250 рублей? На телевидении, насколько мне известно, зарплата выше. Вы театр имеете в виду?

– Я имею в виду принцип. Мы вроде как при капитализме живем, но при этом три четверти страны живет на рубли и только два города – на доллары. Когда наши звезды подкатывают в «Картье» и «Тиффани» на Московский кинофестиваль, кроме хохота это ничего не вызывает. Нет у нас института звезд! Ну дадут тебе звание, но это, к сожалению, не приносит ничего материального. Да и звучит позорно.

Представьте: Михаэль Шумахер – заслуженный мастер спорта Германии, Аль Пачино – народный артист Америки... Смешно! Я сейчас не за блага борюсь, мы знали, куда шли. Но думать о том, не выбросят ли тебя из машины, приходится. Понятно, что это проблемы большого города: в Амстердаме из машин тоже выбрасывают. И делают это те же люди, что и здесь. Остается только, стиснув зубы, лететь вперед. Но сколько у нас потрясающих актеров, которые работают в театре, снимаются в кино и потом летят домой на метро? Когда говоришь, что хочется уехать, имеешь в виду, что хочется остановиться. Сидеть с детьми и женой и читать книжки.

– Мне нужно, чтобы мои дети учились в правильном месте, были одеты, обуты, сыты, чтобы был дом и хорошие машины.

– Ваша жена на вопрос о том, как она представляет картину полного счастья, сказала: «Я скачу по побережью океана на коне, за мной бегут мои собаки, чуть вдали стоит мой дом, где живут мои дети и муж». А как вы нарисуете картину своей идеальной жизни?

– Просто к тому, что сказала Маша, дорисуйте меня: я сбоку на этой картинке лежу в шезлонге и смотрю на это все. В руке у меня книга и нет никаких телефонов...