Недавно Михаил вернулся из Лондона, где состоялась мировая премьера «Умри, но не сейчас». И сейчас сидит передо мной в джинсах и фирменном джемпере с цифрой 007 и надписью «Die Another Day».
– Симпатичный у вас джемпер, Миша. Носите для тепла или фильм рекламируете?
– Во-первых, сейчас холодно. Во-вторых, он мне просто нравится. Никакого умысла нет, что я рекламный щит, что ли?
– У вас он со съемок остался?
– Нет, недавно прислали.
– А что-нибудь себе на память оставили?
– Хорошие воспоминания… Вы хотите знать, оставил ли я на память какую-нибудь вещь? Вот эти часы «Omega» и еще куртку кожаную, видите, в углу висит. В ней ходит в фильме мой герой Влад. Есть правило: отдавать после съемок всю одежду, в которой ты снимался. Мой чудесный бордовый свитер забрали в музей Бонда, там хранятся вещи из всех фильмов бондианы.
– А как вы попали в этот проект?
– Цивилизованно. Пришел на пробы в одно агентство, их сняли на видео и вместе с пробами других актеров отправили в Лондон. Там их смотрели господа продюсеры и режиссер Ли Тамахори. Мне повезло – они выбрали меня. Не такая уж большая там у меня роль, но мне за нее не стыдно. Это достойная работа, и относились ко мне достойно. И мне безумно приятно, что я участвовал в этом мероприятии.
– Вы у Тамахори не спрашивали, почему злой гений, которого вы сыграли, должен был быть обязательно русским?
– Ну там интернациональная злодейская команда: и испанцы есть, и кубинцы, и англичане, и русские. На юбилейную серию продюсеры не жалели ни сил, ни средств. И Тамахори настоял, чтобы русского изобретателя играл русский актер.
– Но почему именно русский – опять «плохой парень»? Потому что Россия для них по-прежнему «империя зла» или это цитата и поклон всей бондиане, которыми напичкана юбилейная серия?
– Хорошо подметили… В фильме действительно много цитат для киногурманов: ботинки с лезвиями, парашют с британским флагом, который был у Роджера Мура в серии «Шпион, который меня любил», и так далее. Вот это поклон всем сериям бондианы. А что касается плохого русского… Дискриминации здесь нет. Скорее это дань уважения русским мозгам. Я играю ученого. Он гений. Когда мы говорили с Ли Тамахори, я сказал, что не хочу играть очередного тупого и плохого русского. И он ответил: «Сыграй талантливого и немного сумасшедшего парня»… Мне сейчас говорят: «Молодец! За отчизну постоял!» Ребята, никто меня на это не делегировал! Я актер. Мне предложили работу, хорошо оплачиваемую и в достойнейшей компании. Я сыграл. Вот и все.
– Правда, что режиссер заставлял вас говорить с жутким русским акцентом?
– Правда, и я с этим боролся. Я достаточно хорошо говорю по-английски.
– Откуда язык знаете?
– А я очень талантливый (улыбается). На самом деле я прожил в Америке три года – в Бостоне, в Нью-Йорке. Чтобы выжить, пришлось выучить язык. Кем я только там не работал: таксистом, официантом, пиццеделом, артистом…
– Поехали покорять Голливуд?
– Никого я не хотел покорять. Я много играл тогда в Театре Маяковского, по 30 – 40 спектаклей в месяц. Театр – это моя жизнь, многое я ему отдал. А уехал, потому что нахлебался этой театральной конвейерности и был такой внутренний протест… Там я пожил годик без театра и взвыл. Ох, как я взвыл! Театр – это наркотик: раз выйдя на сцену, ты уже не сможешь без нее… Сейчас у меня свой театр, который существует официально три года. А первый наш спектакль «О людях и мышах» вышел шесть лет назад. О театре я могу говорить бесконечно. Что, к Бонду вернемся?
– Вы знали, что на вашу роль приглашали Виктора Сухорукова?
– Узнал после того, как меня утвердили. Мне сказал о Сухорукове Тамахори и его ассистентка Саша. Они абсолютно влюблены в работу Балабанова «Про уродов и людей», им нравится «Брат». Я им привез кассету «Брат-2». Они поклонники Сухорукова. Он действительно замечательный артист. Мне, наверное, повезло, что он отказался от роли, потому что был занят в театре.
– Сюжет новой серии до премьеры держался в секрете. Вам сценарий-то хоть перед съемками дали прочитать?
– Конечно! Ко мне относились, как к звезде. У меня был свой вагончик, гримерная из трех комнат, и жил я в гостинице высочайшего класса.
– Сколько времени заняли съемки?
– Три месяца. Я снимался только в Англии, ездил на авиабазу Королевских военно-воздушных сил. Круто!
– А вы помните, как впервые увидели фильм с Джеймсом Бондом?
– Давно это было, я еще учился в институте. Видео в России тогда только появлялось, мы доставали кассеты и смотрели по ночам. Вот тогда я и посмотрел впервые бондиану… Меня все спрашивают, какой исполнитель Бонда мне нравится больше. Отвечаю: Пирс Броснан. И не потому, что мы с ним снимались. Он действительно хороший актер и очень искренний и глубокий человек.
– Как вы познакомились?
– В первый же день, когда я прилетел на съемки, меня подвели к Броснану: «Вот русский актер, который будет у нас играть». Мы пожали руки, он сказал: «Привет, старик! Слышал, ты театр любишь и даже свой театр у тебя есть. Все, забудь об этом, у нас тут сумасшедший дом!» Наверное, это было подготовлено и ему обо мне рассказали, но мне было приятно. Мы много общались, играли в нарды. Пирс интересовался русским кино. Он знает фильмы Михалкова. А Тамахори, кстати, вообще русское кино отлично знает: Тарковского, Балабанова. Даже «Табор уходит в небо» видел.
– А посидеть за рулем «Астон Мартина» удалось?
– Естественно. И мне не понравилось. Я люблю большие и комфортабельные автомобили, а эта мелкая, неудобная, в ней сидишь, как в пуле, скребешь задницей пол. И она очень быстрая, а я не люблю большой скорости.
– Вы довольны тем, как вас дублировали в русской версии?
– Я недоволен переводом. Многие шутки исчезли. Например, мой дружочек Лоренс Маккой… Помните в фильме такого здорового черного парня? Так вот, это он. Мы подружились. Он из Новой Зеландии, абориген из племени мауди. Его героя зовут mister Kill, то есть мистер Убей. А его перевели как мистер Штиль. Бонд, услышав, как его зовут, говорит: «Достойное имя, чтобы умереть». А у нас перевели: «О, после штиля всегда бывает шторм». Бред.
– Говорят, на премьере в Лондоне вас представили королеве.
– Это слухи. Представлены были продюсеры, режиссер, Пирс, Берри и Тобби Стивенс, который играет главного злодея. А я нет. Мой номер шестнадцатый. Там же все роли расписаны по номерам. Пирс – первый, Тобби – второй, Берри – третья, а я шел под номером 16. Меня это очень забавляло. А что касается королевы, то при просмотре наши ложи были рядом. Это был не просто показ, а показ королевского благотворительного фонда кинематографии. И Тобби от всех нас отрапортовал Ее Величеству, что за сегодняшний вечер мы собрали в ее фонд полмиллиона фунтов стерлингов. И я имею к этому отношение. Класс!
Статьи:
- Все воплощения Джеймса
- Быть Бондом: 5 правил
- Шпион умрет. Но не сейчас
- Пирс Броснан: самый сексуальный дедушка планеты
