Эдвард Джеймс Нортон-младший родился 18 августа 1969 года в Бостоне в семье потомственных интеллигентов. Мать Робин Нортон преподавала английский язык. Отец Эдвард Джеймс Нортон-старший работал адвокатом и пользовался в своих кругах почетом и уважением. Но главным семейным авторитетом считался все-таки дед – архитектор Джеймс Роуз, построивший пол-Бостона и прославившийся на весь мир как «изобретатель супермаркета»: именно ему принадлежала идея огромного магазина-молла.
Изначально предполагалось, что Эдди-младший пойдет по стопам или деда, или отца, то есть станет либо заниматься строительством, либо адвокатствовать. Но семейным планам не суждено было сбыться. Когда Эдди исполнилось шесть лет, няня повела его в театр. Давали детский спектакль «Если б я была принцессой», где няня играла главную роль. «Я не мог оторвать глаз от сцены!» – до сих пор с восторгом вспоминает Нортон. Увиденное настолько впечатлило ребенка, что он тут же решил стать актером. Два года спустя Эдди и вправду вышел на подмостки. Но…
Гуд-бай, карьера!
Увы, вундеркинда из юного актера-любителя не вышло. В его биографии не значится ни работа в рейтинговых детских передачах, ни съемки в рекламе, которые сделали звездой не одного американского ребенка. Нортону была суждена участь сначала самого обычного школьника, потом студента. Когда пришло время выбирать профессию, родители, естественно, посоветовали Эдди поступать в Йель. Нортон так и сделал. Сначала он учился на факультете астрономии, потом перевелся на исторический факультет. По окончании университета в 1991 году Нортон уехал в Японию стажироваться в благотворительном фонде «Enterprise Foundation» в Осаке, куда его пристроил дед – куратор фонда.
Складывающаяся так гладко карьера молодого специалиста рухнула в одночасье. В Японии Нортон принял самое главное решение в своей жизни: «Ни астрономия, ни история никогда не привлекали меня так, как профессия актера». Бросив все, он вернулся в Америку и сразу, минуя родной Бостон, направился в театральную Мекку страны – Нью-Йорк с его Бродвеем и знаменитой школой Стеллы Адлер.
Счастливый билет
Поначалу Нортон довольствовался редкими появлениями на сцене второсортных площадок, параллельно работая официантом. Но его терпение постепенно иссякало. Поистине счастливый билет выпал как раз в тот момент, когда Эдди уже полностью разочаровался и в своем призвании, и в своем таланте. Однажды вечером его увидел на сцене знаменитый драматург Эдвард Олби и сразу же предложил дебютанту роль в своей свежей пьесе «Фрагменты». На следующее утро после премьеры рецензии на этот спектакль появились во всех центральных газетах. Нортон стал «восходящей звездой».
После внезапного успеха его почти сразу же позвали на пробы в картину «Первобытный страх» Грегори Хоблита. По Голливуду бродили самые противоречивые слухи: одни говорили, что от роли невинного мальчика, оказавшегося монстром, уже отказались Леонардо ДиКаприо и Мэтт Деймон. Другие – что продюсеры просмотрели в общей сложности 2000 претендентов, и никто из них не подошел... И тут появился Нортон. Он был бледным и мрачным, потому что целую ночь перед пробами не спал и страшно нервничал: ему очень хотелось получить эту роль. Он знал, он чувствовал: это ЕГО шанс.
Интересная бледность, превосходный акцент и полная непредсказуемость (Нортон вдруг набросился на одну женщину-агента, вцепился ей в волосы и стал таскать по комнате) сделали свое дело. Уже после первых проб было ясно, что роль монстра в овечьей шкуре получит Нортон. Все были убеждены: Эдди и его герой похожи друг на друга как две капли воды. И не ошиблись. Через год за роль в «Первобытном страхе» Нортон получил «Золотой глобус» и номинацию на «Оскар».
Парень, который отказал Спилбергу
С этого момента Эдди вошел в число самых перспективных молодых актеров Голливуда. Именно тогда он навсегда решил следовать принципу «большой сценарий – большой режиссер» и не размениваться на мелочи. Сказано – сделано: он сыграл у Милоша Формана в фильме «Народ против Ларри Флинта», потом у Вуди Аллена – «Все говорят, что я тебя люблю». И тут начались проблемы. Нортон мечтал сыграть у Энтони Мингеллы в «Талантливом мистере Рипли», но дорогу ему перешел Мэтт Деймон. Милош Форман, как раз задумавший снимать «Человека на Луне», предпочел Нортону Джима Керри.
Эдвард стоически перенес все отказы. Но каждое «нет» со стороны он парировал собственным отказом. Он отклонил предложения Стивена Спилберга («Спасти рядового Райана») и Теренса Малика («Тонкая красная линия»), объяснив это так: «Просто играть рядовых мне уже неинтересно».
Волк в овечьей шкуре
А потом появилась «Американская история Х» Тони Кея – главное произведение-манифест Нортона. Актер сыграл фанатика-неонациста Дерека Виньярда. Для этой роли Эдварду пришлось поправиться на 30 фунтов, накачать мускулы и даже встретиться со скинхедами: «Большинство мальчишек, с которыми я встречался, совершенно не разбирались в идеологии, которой они нахватались. Их привлекала одна идея – быть вместе, быть в банде».
После «Американской истории Х» стало очевидно: лучше всего Нортону даются роли маньяков – людей, у которых, выражаясь театральным языком, есть сверхидея. Как раз таким оказался Тайлер Дарден из «Бойцовского клуба» и последний на сегодняшний день нортоновский персонаж – агент ФБР Уилл Грэм из «Красного дракона».
От такого не совсем положительного имиджа Нортон пытался избавиться лишь однажды, когда собственноручно снял простоватую и пустоватую мелодраму «Сохраняя веру». Этот фильм теперь рекомендуют в церквях для воскресного просмотра. Но вряд ли это был истинный Нортон. Ведь от Эдди, как и от его персонажей, всегда ждешь появления зубастого волка из-под кудрявой овечьей шкуры.
