«Роковую женщину» Брайана Де Пальмы ругали. За путаность. За сюжетную вторичность. «Роковую женщину» сравнивали с «Малхолланд-Драйвом» Дэвида Линча в частности и со всеми киновариациями femme fatale оптом. При этом ругать и сравнивать было бесполезно. Потому как единственный грех Де Пальмы – дерзость: зачем из панельных плит массового кинематографа пытался слепить интеллектуальную головоломку? Похищение бриллиантов вперемежку с лесбийской любовью, история с компрометирующими фотографиями под руку с роскошным стриптизом. Соблазн, шантаж, убийства…

В «Роковой женщине» страсть и криминал слились воедино, череда эпизодов превратилась в лабиринт. Единственная путеводная нить – интенсивность свойства. У Де Пальмы все получилось чересчур: слишком красиво и вместе с тем непробиваемо холодно. Как на обложке глянцевого журнала. Неслучайно главная роль досталась фотомодели Ребекке Ромин-Стамос. Именно благодаря ей Де Пальме удалось сформулировать то, что в начале XXI века скрывается под старым как мир определением femme fatale. Женщина придуманная, сконструированная стилистами, модельерами, визажистами, парикмахерами, женщина-автомат…

Навсегда канули в прошлое роковые женщины-актрисы – стервозные существа из плоти и крови. Почти бестелесные отлично выдрессированные создания, сошедшие с подиумов, дали им сто очков вперед и по части экипировки, и в отношении тонкости манер. Брайан Де Пальма – первый, кто заявил об этом. Знаменитый бессоновский оператор Тьерри Арбогаст («Никита», «Пятый элемент») и композитор-«оскароносец» Руичи Сакамото («Маленький Будда», «Высокие каблуки») придали режиссерскому высказыванию блестящую аудиовизуальную форму.