После двух лет отсутствия на телеэкране «О.С.П.-студия» наконец-то обрела пристанище на канале СТС. Зрители вновь видят полюбившихся персонажей во главе с «отцом семейства Звездуновых», в миру – Сергеем Белоголовцевым.

Весь тяжелый период безвременья оэспэшники искренне недоумевали, отчего их не привечает телевидение? Ведь они помимо прочих достоинств имеют вполне рыночное преимущество – раскрученный брэнд. Очевидно, разгадка в том, что шутят студийцы не всегда невинно, да еще над коллегами по цеху. «О.С.П.-студию» четыре раза выдвигали на премию «ТЭФИ». И ни разу эту «ТЭФИ» не дали... Об этом и о многом другом рассказывает оэспэшник Сергей Белоголовцев.

– Начнем с того, с чего обычно начинаются автобиографии: «Родился я в простой семье...»

– Да, в простой семье, в городе Обнинске. Папа – преподаватель физики в филиале МИФИ, мама – инженер. Как и положено творческой натуре, в школе я был ужасным хулиганом, за что меня периодически наказывали. Но особых намеков на артистическое будущее я ни себе, ни окружающим не подавал.

– И вот ты рос-рос, получил паспорт, аттестат зрелости и поступил...

– В Горный институт, где мы организовали агитбригаду и исколесили с ней всю страну. В Горном в этом смысле существовали давние традиции, в 1969 – 1970 годах команда вуза была вице-чемпионом КВН. А традиции, как известно, не умирают. Когда в середине 80-х КВН возродили, то пришли к нам в Горный.

– И вы сказали: «Велкам!»

– Нет, мы сказали, что играть не сможем:  у нас через неделю фестиваль в лесу! Актовый зал института был закрыт на бессрочный ремонт, и мы свои посиделки проводили на природе, это было нечто среднее между КВН и КСП. Нам сказали: «Ребята, вы что? Вас же на телевидение зовут!» Но мы проявили принципиальность.

– Как в анекдоте про актера ТЮЗа, который отказывается ехать в Голливуд, потому что у него «елки».

– Да, и это отодвинуло нас от КВН лет на пять. Нас – бессменную бабушку из «33 квадратных метров» Пашу Кабанова, нашего основного автора Василия Антонова и меня. Мы окончили институт на пике агитбригадной популярности и уехали работать горными мастерами.

– Ты где работал?

– В Хабаровском крае, на руднике недалеко от Комсомольска-на-Амуре. Но голова у меня была занята другим. Я, как мне казалось, был состоявшимся актером, который мог двигать горы: работать на телевидении, в театре...

– Кстати, получить театральное образование ты не пробовал?

– Однажды я удрал из военных лагерей, сказал, что нужно встречать тетю, выучил басню, стих Маяковского – и явился на экзамены в Школу-студию МХАТ. Но там мне все показалось жуткой профанацией. Абитуриенты выступали минуты по три. Мальчик один, читавший Есенина, до пупа разорвал рубаху. Бред! Меня слушали секунд пятнадцать. «Достаточно. Вы уже где-то учитесь? В Горном институте? Молодой человек, вот и учитесь, добывайте для страны уголь! Актерство – вы уж нам поверьте – это не ваше. Абсолютно. Мы таких профессионально непригодных давно не видели».

– И как ты это пережил?

– Расстроился, но не смертельно. Не очень мне хотелось учиться с людьми, которые рвут на себе  рубахи... Я любил театр, облазил театральную Москву вдоль и поперек. Но уже начал понимать, каково каждый день, подпоясавшись кушаком, играть третьего сбоку мещанина в пьесе «Леди Макбет Мценского уезда»... Выбиться на первые места в этой тусовке, где каждый мещанин мечтает стать звездой, сложно. И я уехал на рудник. Ходил на смену, отмораживал ноги, в электровозе горел... Подчиненными у меня были зэки. Получилось как в фильме «Джентльмены удачи»: начальник меня привез на участок, а сам тут же убежал. Я зашел в шахту – сидит человек, вылитый Доцент. Но они меня полюбили. Я был молодым, абсолютно нелепым, нуждался в их участии, они меня кормили собачатиной.

– Как Гришковца?

– Тут я с ним пересекся. Как-то мои зэки пили портвейн, жарили мясо, позвали меня. От вина меня повело, и мясо я сожрал с блаженством. «Ну как?» – спрашивают. «Ой, вкусно!» – «А ты знаешь, что ел? Собаку!» – «Ой, вкусная собака!» Перед этим они накормили марк­шейдерицу, так ее целую неделю рвало. Меня после этого приняли за своего. Я у них был на подхвате: «Мастер, а ну принеси две бурильные штанги!» Я тащу эти две железяки на плече, а в голове песни вертятся, стихи; цепляю штангами провода, меня бьет током, я все роняю...  Я был самым плохим горным мастером в истории горной промышленности! Зато я создал нереальную команду КВН. На концертах в поселковом ДК люди висели на люстрах, как на «Таганке» у Любимова. После второго концерта приехали из крайкома комсомола: «Мы тебя забираем в Хабаровск!» Но тут у нас родились близнецы, детей в семье стало трое, и мы в спешном порядке вернулись в Москву. Жена сидела арестованная с детьми. А я стал играть в КВН за Горный институт. Это был 1992 год.

– КВН – важный для тебя опыт?

– Это жуткий наркотик. «Что? Где? Когда?» и футбол, слитые воедино. Интеллект плюс артистизм и быстрота реакции. В КВН будут играть всегда! В 80-х это была фантастическая школа телевидения, которую прошли многие известные ныне люди: Михаил Лесин, Александр Акопов, Саша Гуревич, Михаил Марфин, Юрий Заполь. Ведь как это происходило? За неделю до записи команда показывала Александру Васильевичу Маслякову свое выступление, над которым в поте лица трудилась полгода. И он говорил: «Это показывать нельзя. До свидания!» И за неделю мы исправляли дикцию, учились танцевать, петь, играть на всем – от скрипки до ложек, писали заново сценарий и придумывали новые гэги. Когда мне потом говорили, что я не профессионал на ТВ, я про себя думал: «Покажите мне место, где на профессионалов учат лучше, чем в КВН!»

– Но команда Горного института, кажется, тогда быстро проиграла?

– Да, в первой же игре. Мы играли с армейской командой «Львовские гусары». Руководству телевидения дали задание показать, что в армии у нас не только «деды», но и симпатичные ребята, умеющие шутить. Нас откровенно засудили. Это был страшный удар. Жизнь закончилась… И я пошел к членам жюри Дементьеву и Гусману за правдой.

– И они тебя не выставили?

– Дементьев жутко орал: «Как ты смеешь думать, что на меня кто-то давил?!» А закончил тем, что предложил приносить в «Юность» тексты. Гусман, увидев меня, тут же скомандовал: «Не подходи, сядь там!» Наверное, он испугался, у меня были черные круги под глазами и дикий вид. У него в кабинете стоял длинный стол. Я все пытался подсесть поближе, он кричал: «Не вставай! Там сиди! Там!» Мы обменивались репликами через этот стол, как в пинг-понг играли. Он объяснял, что КВН – тот же спорт, где надо бить под дых. Что он в свое время, обнимая на сцене капитана конкурирующей команды и нежно улыбаясь, говорил ему на ухо:  «Ты – труп!» И так далее.

– А потом ты, как и большинство кавээнщиков, подался на ТВ, и вы придумали «О.С.П.-студию»?

– Вначале мы делали на первом канале детскую викторину «Великолепная семерка». Потом юмористическую программу «Раз в неделю». Ее показывали по ТВ6, и за год появился только один отклик – заметка в «МК», в которой нас тонким слоем размазали по асфальту, назвали «лагерной самодеятельностью». Через год мы подготовили концерт в Театре эстрады. Накануне я объезжал станции метро, заглядывал в театральные кассы – там даже афиш наших не было! Провал, провал… А потом оказалось, что билеты раскупили в первые три часа. У входа спекулянты продавали их по сто долларов! Это был 1995 год.

– И после этого появилась «О.С.П.»?

– Ее еще надо было заслужить. На ТВ6 сказали: «Мы тут по дешевке купили 40 кассет американского спортивного home-video: как мальчик бейсбольной битой попадает папе между ног и девочка ловит мячик и шлепается в пруд. Как бы это все освоить? Сделайте-ка подводку к этой спортивной ботве». И мы сделали программу «Назло рекордам», которая выходит до сих пор на канале 7ТВ. Мировых аналогов у нее нет, я специально интересовался. Через год мы уже вели все спортивные мероприятия в Москве. Нам с Михаилом Шацем звонили: «Будет юношеский чемпионат по пинг-понгу. Вы не могли бы провести?» – «За толику малую, – отвечали мы, – проведем!» Перечислить всех спортивных богов, с кем мы тогда познакомились, просто трудно: Владислав Третьяк, Александр Гомельский, Илья Цымбаларь... Человек американского менталитета до сих пор скакал бы на этом коньке. Но мы хотели большего. Через полтора года, когда программа «Назло рекордам» стала среди болельщиков практически культовой, на ТВ6 вышла «О.С.П.-студия».

– Сейчас вы переместились на СТС. С чем это связано?

– СТС позиционирует себя как развлекательный канал. Мы выходим каждый день пятиминутным блоком в программе «В полшестого», и два раза в месяц – с сорокаминутной программой. Я наряжаюсь «под Познера», мы приглашаем гостя и разговариваем с ним. В промежутках вставляем лучшие куски, которые сняли за две недели.

– Познер не обижается?

– Если и обижается, мне еще ни разу не позвонил. Мне приятно его пародировать: «Сегодня мы поговорим о том, что взволновало меня, а следовательно, и вас!..»

– А как поживает любимый всеми сериал «33 квадратных метра»?

– Он продолжается. Мы хотим задействовать в нем известных людей. У нас уже играли Рита Митрофанова, Отар Кушанашвили, Гоша Куценко. Владимир Жириновский сыграл самого себя.

– И как?

– Он не может плохо играть. Мы немного побаивались: сюжет начинался с того, что он заходит в подъезд, там стоит Бочарик, а на стене написано «Жирик – дурак». Но все обошлось.

Самое смешное началось после съемок. Мы сидим всей «семьей»: я в роли папы, мама – Таня Лазарева, бабушка – Паша Кабанов. Поскольку мы иногда заигрываемся, не выходим из образа, даже когда камеры уже выключены, Паша дребезжащим старушечьим голосом говорит: «Владимир Вольфович, а когда нам пенсию  заплатят?» И Вольфович взрывается: «Зачем тебе пенсия?! Вы все равно помрете скоро, вы, электорат коммунистической партии!» Мне в какой-то момент показалось, что он не вполне понимает, что мы актеры. И я ему: «Вот мы, бюджетники-мостостроители, строим мосты по всей Москве, а зарплата маленькая...» – «Иди сам зарабатывай, продавай свои проекты американцам!» Бочарик вступает: «Владимир Вольфович, а что делать молодежи?» – «Какая ты молодежь?!» Тане: «Мама, зачем ты родила этого урода?! Что он может дать новой России? И зачем тебе неудачник-мостостроитель? Найди себе молодого! А ты, папаша, найди себе молодую телку!» – «А как же семья?» – «Какая семья?! Отжившее представление! Ты будешь с новым мужиком, ты – с молодой телкой. Только сына-ублюдка куда-нибудь деньте!»

– Ты можешь определить, кем работаешь?

–  Телеведущим. Мое любимое занятие – сидеть и разговаривать с людьми. Было несколько героев, от которых я просто замирал. Константин Райкин, например. Как он включился в игру! Импровизировал, хохотал! Сева Новгородцев меня убил: «Ребята, вы такие чумовые, я хочу с вами выпить водки!» Он нам разливал, а я спрашивал: «А как там «Юрай Хип»?» – «Нормально». – «А «Пинк Флойд»?» – «Да нормально». Так что общаться с людьми мне нравится ужасно. Хотя соответствующего образования у меня нет…

– Ну, это не предмет для гордости и не источник комплексов: у Аркадия Райкина не было театрального образования. А Достоевский не оканчивал Литинститут. Ощущение, что ты актер, у тебя есть?

– Ощущение полное.

На этой неделе вы увидите Сергея Белоголовцева и его коллег по «О.С.П.-студии» на канале СТС ежедневно в 17.30 (в Вс в 11.00) и 21, 22 ноября в спектакле «33 квадратных метра» в ДК им. С.М. Зуева (ул. Лесная, 18). Начало в 19.00. Т. 973-3461