Об Арто много чего говорят. Кто-то называет его «отцом современного театра», кто-то считает великим диссидентом, а кто-то думает о нем просто как об очередном прославившимся на весь мир шизофренике. И надо признать, каждое из суждений имеет под собой весьма основательную почву. Концепцию «театра жестокости» до сих пор используют в театре и не только. Историю об Арто - активисте группы сюрреалистов во главе с Андре Бретоном пересказывают во всех учебниках. А уж о пристрастиях Арто к наркотикам и увлечении магией не упоминает разве что ленивый. Арто вышел из того поколения европейских бунтарей, которое заявило о себе в первые десятилетия прошлого столетия. К сюрреалистам он попал неслучайно: уже в 20 летнем возрасте его начали посещать видения и “голоса”. Правда, если для большинства членов группы Бретона неординарный способ мышления и самовыражения был всего лишь формой и игрой, то для Арто он оказался самой жизнью. Может поэтому их пути так скоропостижно разошлись: Арто закончил общение с Бретоном резким манифестом против сюрреализма. Подобно краткому роману с сюрреалистами была и кинокарьера Арто. Начало оказалось многообещающим. Он дебютировал в 1924 году в ироничной короткометражке Рене Клера «Антракт». Она служила заполнением паузы между актами дадаистского балета, но благодаря новаторскому монтажу получила фантастический резонанс у публики. Следующей вехой стал 1927 год. Арто снялся в знаменитом фильме Абеля Ганса «Наполеон» и картине Дрейера «Страсти Жанны д’Арк», а кроме того закончил свой сценарий «Раковина и священник». Он-то и послужил предлогом для одного из самых известных скандалов: тогда сюрреалисты защищали Арто и яростно выступали против режиссера фильма Жермена Дюлака. Но успех очень быстро сошел на нет. Арто погрузился в написание трактатов, в которых смешались прозрения и бред. Он все больше и больше уходил от реальности, отдавая себя целиком и полностью изучению карт таро, египетской Книги мертвых, солярных культов и магических ритуалов. О кинодеятеле-Арто сейчас вспоминают исключительно специалисты. Сейчас на слуху больше такие имена как Луис Бюнуэль или Жан Кокто. Когда-то картины первого «Андалуский пес» и особенно «Золотой век» были признаны сюрреалистами «непревзойденными шедеврами», «фильмами, которые должен посмотреть каждый». Второго же, напротив, обывали «проституткой», «падалью», «смердящей трухлятиной». «Кровь поэта» приверженцы Бретона встретили в штыки, сочли чудовищной подделкой под любимца Бюнуэля. Сейчас мы бесконечно далеки от склок, скандалов и страстей тех лет. Поэтому имеем полное право сравнивать, оценивать и по возможности беспристрастно судить то, что тогда было создано. Для этого, надо понимать, и организована ретроспектива «Арто и кинематограф».