Последние дни сталинского режима, провинциальный театр на задворках империи, предновогодние дни... И вечный сюжет - любовь и одиночество, горечь и счастье, надежды и растоптанные иллюзии....
 
В новой ленте Аллы Суриковой «Вы не оставите меня», недавно вышедшей на экраны, удивляет и выбор жанра (мелодрама вместо «традиционной» для режиссера комедии), и не привычные амплуа актеров. Кто мог представить себе «квадратного» Александра Балуева  в роли лирического героя - стареющего художника в круглых очках, нежно влюбленного в женщину много моложе себя, романтика и мечтателя? Кто мог увидеть Николая Фоменко в образе прославленного скрипача и мерзавца? И кто, наконец, мог подарить Лизе Боярской роль, позволяющую ей продемонстрировать зрителям свой талант, уникальный и никак не связанный с отцовской харизматичностью?
Вложив все деньги, заработанные на других картинах, Алла Ильинична сняла кино-ностальжи. О своих папе с мамой. Когда они были молоды, влюблены, распахнуты и беззащитны. Когда елки были пушистыми, шампанское - терпким, а Дед Мороз -  настоящим. Почти.  
 
 
Можно спросить вас о фильме?
Сначала вы мне ответьте на вопрос: вам кино понравилось?
 
Да. Вы взяли достаточно заигранную тему о любви взрослого, сильного, «уставшего двадцать лет назад» героя к девушке, которая вдвое моложе его. И этот тривиальный сюжет подняли на какую-то романтическую высоту, без всякой модной иронии, очень целомудренно и прекраснодушно…
Спасибо. Но мне кажется, насчет немодности прекраснодушия вы зря. Многие люди, если они не отъявленные негодяи и не серийные убийцы, мечтают о нежности и о высокой любви. Это естественная потребность человека, в какое бы время он ни жил.
 
И в силу этой потребности они снимают, например, «Изображая жертву».
А вам не кажется, что за этими суровыми матерными словами, которые мы слышим в «Изображая жертву», кроется крик измученной души, которая хотела бы жить иначе? Просто для того, чтобы рассказать о мечте, одним приходится расстрелять всех героев. А другим удается практически всех оставить живыми...
 
Алла Ильинична, вам не кажется, что сейчас многие идеализируют Союз? Что кому-то он представляется чем-то, похожим на рай?  
 По правде говоря, то процветание больше напоминало потемкинские деревни. Правда, была странная уверенность, что завтра будут те же сто рублей, что и были вчера. В этом смысле мы были блаженны. А сегодня, когда такое дикое расслоение, и три четверти общества находятся за чертой бедности, они, конечно же, страдают, завидуют, ненавидят и вспоминают ушедшее время с благодарностью.
Даже я, успешный, в общем-то, режиссер, не могу сменить квартиру, где надо мной все время долбят какой-то адской машиной. Те деньги, которые сегодня стоит квартира, для меня неподъемны.
 
Как вы считаете, почему сейчас многие обращаются к тому времени, а не снимают «про сегодня»?
Мы отдаем долги времени, в котором мы были детьми, а наши родители были совсем молодыми. Я сняла кино про то, как в то время, когда, казалось бы, можно было жить, только закрыв все окна на ставни (что делали мои дедушка и бабушка, когда слушали «Голос Америки»), люди позволяли себе любить, смеяться и быть счастливыми. Мой папа, например, был большой шутник, играл на расческе и хорошо танцевал. Мы с родителями жили втроем в комнате в  восемь метров. И были безумно счастливы. И то покрывало, на котором в кино Лиза Боярская позирует Александру Балуеву, это то покрывало, которое я сохранила из моего детства. Папа привез его маме из Германии. И там много таких вещей, в этой картине. Мамин термометр в металлическом футляре. Папин берет. Очки моего дяди. Фотография отца Саши Балуева. Того убитого героя. Так что Сашины слезы были неподдельны. Он плакал о своем отце, недавно ушедшем, которого он безумно любил.
 
То есть в этой истории каждый играл еще и свою.
И видел тоже. Один человек нетрадиционной ориентации, посмотрев картину, сказал мне: «Это фильм об одиночестве. И о том, какие все бабы...
 
…сволочи. У меня вопрос о мужчинах. Вы работали с очень яркими, амбициозными мужчинами на своих картинах. Как вам удавалось их заставить подчиняться?
Вы знаете, рецепт прост. Надо иметь хороший сценарий и быть талантливым режиссером. Дать возможность каждому актеру почувствовать себя любимым, талантливым, умным. И, подспудно склоняя артиста на выполнение своего замысла, подарить ему уверенность в том, что он делает то, что он хочет делать, и что его решение здесь самое главное. Но не давать ему совсем садиться тебе на голову.
 
Вы дали рецепт хорошей еврейской жены: «Направь всех, куда надо, и убеди каждого, что он генерал».
На самом деле, если человек талантлив, как Андрюша Миронов, или Николай Караченцев, или Саша Балуев, конечно же, стоит прислушаться к тому, что он предлагает. Каждый актер - это целый мир, и если человек одарен, то его мир может сделать твое кино интересней.
 


У вас не было искушения, выражаясь вашим профессиональным языком, перемонтировать жизнь?
Нет. Вот только жаль, что я пришла в режиссуру поздно, уже в тридцать с чем-то лет. И когда есть профессионализм, есть опыт, и есть, о чем сказать, но ты понимаешь, что времени мало...
 

А не в профессии?
Мужчинам, конечно, легче - он бороду надел, усы нацепил, и опять в порядке. А женщина, когда становится старше, ей сложнее.
Но я в очень хороших отношениях со своим первым мужем, отцом моей дочери. И у меня нет озлобленности к промежуточным мужьям. Мой последний муж - прекрасный человек. Так что в принципе ничего перемонтировать не надо.

Веста Боровикова, «Новые Известия», специально для «ВД»