Похоже, с убийцами, сумасшедшими и растлителями, которых так блистательно исполнял актер Виктор Сухоруков, пришло время проститься. 23 ноября на экраны выходит новый фильм Павла Лунгина «Остров», где Сухоруков играет настоятеля монастыря, мудрого отца Филарета.
«Вот уроды!» - знаменитая фраза героя Сухорукова из фильма «Брат-2». На самом деле, «уродом» можно назвать практически любой персонаж, который довелось исполнять актеру: полусумасшедшего царя Павла Первого, наркома Берию, порноторговца из картины «Про уродов и людей», отморозка Виктора Багрова. Вряд ли в нашем кинематографе найдется актер с более выразительным лицом и эксцентричными выходками. «Я – маньяк, – говорит Сухоруков про себя и добавляет, – но маньяк есть в каждом из нас».
При этом кроткий монах Филарет, сыгранный Виктором в «Острове», выглядит весьма убедительно. Хотя, конечно же, на святого или, к примеру, на старца, способного исцелять людей, Сухоруков не тянет – этот образ Лунгин отдал Петру Мамонову, гениально сыгравшему в фильме главную роль, отца Анатолия. «ВД» встретился с Виктором Сухоруковым накануне премьеры фильма «Остров», чтобы расспросить о новом амплуа актера.
Создается впечатление, что вы в каком-то смысле предвидели появление «Острова». Несколько лет назад вы сказали, что вот-вот у нас появится кино про внутреннюю жизнь человека. А интерес к криминалу – перестрелкам и трупам – потихоньку сойдет на нет.
Да, я так говорил, когда кинематограф обвиняли в любви к криминальному жанру. Просто такое время было, такая ситуация. Но уже тогда было понятно, что скоро искусство «успокоится». Красота ведь бывает только там, где спокойствие. А что появятся фильмы о Боге и о любви – этого я не говорил. Тогда была смута в мозгах и душах – сейчас есть возможность поговорить на любую тему. Прав был Бродский, когда заметил, что меняется только одежда и какие-то предметы, а человеческие отношения не меняются никогда. Поэтому, когда на моем горизонте появился «Остров», я вцепился в него мертвой хваткой.
То, что главную роль будет играть Мамонов, режиссер Павел Лунгин решил еще до начала съемок. А как вам достался Филарет?
Четно говоря, Лунгин приглашал меня с сомнением. С одной стороны, он к любому актеру относится с уважением, но с другой – какой Сухоруков святой человек? И вот я впервые в жизни пошел на кинопробы, мне сделали грим, я произнес какой-то монолог. А на следующий день он мне звонит: «Тебя утвердили!». И все во мне словно перевернулось. Для меня это ведь какое событие! Нужное! Я вчера, кстати, был на закрытом показе фильма Натальи Бондарчук «Пушкин. Последняя дуэль», где Сергей Безруков играет Пушкина, а я – полковника Галахова, следователя. И Наталья Бондарчук говорит мне: «Поздравляем тебя с этапом положительных героев». Да, да, у меня началась новая эпоха. Я сыграл царя Павла – не могу сказать, что он отрицательный. Сыграл у Говорухина в картине «Не хлебом единым» директора трубозавода Дроздова. Теперь вот монах Филарет. А сейчас заканчиваются съемки фильма Виталия Мельникова «Агитбригада, бей врага!», где я играю Калинкина Никанора Васильевича, руководителя концертной бригады. Это будет уникальное событие. Вы все обрыдаетесь. Мне хочется вырасти с Останкинскую башню и прокричать: «Идите и смотрите эту картину! Там наше прошлое, настоящее и будущее!! Наш мир!!» Каждый эпизод там сыгран со слезами – слезами счастья.
Вы думаете, зритель примет вас в новом амплуа? Ведь для многих вы – идеальный киношный маньяк.
Да! Это синдром Ихтиандра, синдром Сухова. Когда Нонну Мордюкову однажды спросили «А что это ты все каких-то простых женщин играешь, колхозниц?», она ответила: «Если они у меня получаются, почему мне их не играть?». Вот так и у меня. Я наслаждаюсь штампами в себе, в том числе и штампами маньяков. Я не стараюсь от них избавиться, а стараюсь приспособить их для службы. Ведь штамп – это и характер, и даже скорость моих шагов. А насчет амплуа, от которого я не могу избавиться, вы, конечно, имеете в виду «Брата»? Так я же не знал, что «Брат» будет таким прилипчивым! Мы расстались с Балабановым, и дела пошли совсем по другому руслу. На меня обратили внимание мэтры – Говорухин, недавно Рязанов предложил роль в «Карнавальной ночи», но я, к сожалению, отказался – по времени не получалось. А подводить я не могу.
Вы всегда очень серьезно относитесь к подготовке к роли. Помог ли в работе над Филаретом прошлый опыт, все эти роли маньяков и убийц?
Угадала. Тайный опыт прошлого вдруг пригодился мне для этой роли. А опыт в том, что я очень много сыграл ролей импульсивных, взрывных, энергичных, яростных, агрессивных. И когда мне предложили роль Филарета, - захотелось сыграть покой, мудрость, созерцательность и благость! Сколько я тратил внутренней энергии, чтобы держать себя в узде. Я все время как бы заливал огонь водой, подавлял актерский импульс в этих диалогах с Анатолием. У меня артериальное давление скакало вверх и вниз, вправо и влево.
А насчет критики в мой адрес я скажу: пусть сравнивают! Говорят: как это так - был убийца, а вдруг – монах? Мол, не его диапазон, не его амплуа. Но мы же не кондитерскими изделиями торгуем в магазине - сегодня пряники, завтра карамель, а послезавтра – халва. Дайте же попробовать, поэкспериментировать!
Говорят, на съемках вы сильно подружились с Мамоновым. Сюжет, получается, стал реальностью?
Да. Причем, это не было запрограммировано. Так сложилось. Петр Николаевич Мамонов – уникальный человек, который действительно существует между небом и землей. Потому и ведет такой уединенный образ жизни, все время в поисках себя, в каких-то отчаянных муках. Для меня встреча с ним была наукой – мы каждый день после съемок подолгу разговаривали. О самом простом – о жизни. Мы с ним нашли много точек соприкосновения – не только по творчеству, а и по жизни, и даже по мукам. Он выпивал и я выпивал. Очень у нас много общего.
В фильме есть еще один неожиданный монах с «криминальным» прошлым – Дмитрий Дюжев.
Этот фильм – о разных формах веры. Филарет верит через каноны, уставы и параграфы. Соблюдай их, думает он, и будешь к Богу приближен. Герой Дюжева верит через хозяйство – если мыло или хлеб есть, значит и вера будет. А у Анатолия иная вера: в собственных глазах он преступник. И хулиган – другие монахи жалуются на него. Но люди идут к нему, а не к Филарету. И когда, помните, Анатолий устраивает ему это испытание огнем, Филарет как бы прозревает. Мол, что ж это я за землю держусь? И понимает, что, живя в чистоте, прожил свою жизнь зря. У каждого – свое преступление.
С Дюжевым вы встречаетесь на съемочных площадках. А в жизни как-то пересекаетесь?
Ой, иногда так смешно происходит! Например, в киосках мы с ним вместе висим – на обложках двух разных журналов. Сегодня иду по улице, смотрю – Димка в «Медведе», а я – в «Эгоисте». А в жизни мы с ним, к сожалению, не пересекаемся и не общаемся. А жаль – Димка парень умный, грамотный и современный.
Когда-то вы так описали свой жизненный маршрут: дом – театр – винный магазин. А сейчас как этот путь выглядит?
Есть у меня еще одна красивая формулировка: я угорел от дорог, я распят на крыльях и колесах, винтах и маршрутах. Недавно тут заметил: я так много времени трачу на поездки, что чем-то другим уже не успеваю заниматься. С вокзала – в аэропорт, из аэропорта – в ванную – потом сделать звонок – и опять в аэропорт. Так что жизненный маршрут у меня изменился круто. Вот как раз вчера прилетел из Ялты. Замечательная была поездка на два дня. Хотя и абсолютно неожиданная. Звонят мне – поезжай-ка на молодежный фестиваль в Ялту, машину вышлем. Я был там как Поль Робсон – весь обласканный, окруженный вниманием и любовью, в нарядном костюме. Вокруг молодежь! Девочки стремятся со мною сфотографироваться. Громко признаются в любви. Говорят, что я замечательный актер. Вот где почва для культа личности! Но Бог уберег. А завтра уезжаю в Вологду на фестиваль русского кино.
Вы как-то сказали, что лучше быть немного хамом, чем немного культурным…
Да, и еще я сказал, что хорошо быть хулиганом. Мое хулиганство на сегодняшний день – это хулиганство пожилого человека. И заключается оно в одном – я не вру. А честность – это тоже хулиганство. Я честный! Но хитрый. Если бы эта хитрость еще и обрастала дивидендами…
Так каких же героев теперь от вас ожидать? Добрых и мудрых?
Я хочу одного – быть нужным. Я долго ждал, и сейчас, пока я востребован – я счастлив. Но если вдруг перестанут звать, я не постесняюсь, не посчитаю для себя унижением – приду и поклонюсь в ноги Карабасу Барабасу от кинематографа и скажу – возьмите меня, дайте поучаствовать хоть где-нибудь, хоть в сериалах. И второе – я хочу играть комедийные роли, хочу веселить народ. Улыбающийся человек – продукт, полезный миру. Хотя по игре я, естественно, сторонник крайностей. Непредсказуемость, азарт, авантюрность для меня, как актера – это первостатейно важное дело.
То есть, надо понимать, роль отца Филарета – это временно?
Да, мы еще возвратимся ко всем этим маньякам и кровавым безумцам.
