Два ярлыка - «секс-символ» и «латинский любовник» - приклеились к актеру Антонио Бандерасу намертво. И, хотя он сам себя таковым не считает, отказываться от них не спешит: с публикой спорить трудно. А она любит его именно в этом качестве. До чего же хорошо Бандерас смотрится во фраке! В новом фильме «Держи ритм» он играет инструктора бальных танцев. И выглядит очень сексуально.
Прототип его героя – реальный учитель танцев из Нью-Йорка Пьер Дюлейн, который, можно сказать, совершил подвиг, начав преподавать бальные танцы школьникам младших классов. В фильме героями картины стали старшеклассники, которых в нашей стране и в иные времена назвали бы «трудными подростками».
Увидев, как один из таких сорванцов (Роб Браун) разбивает бейсбольной битой лобовое стекло автомобиля директора школы (Алфри Вудард), Дюлейн-Бандерас решает внести свою лепту в борьбу с уличной преступностью. Под влиянием момента он приходит в школу и предлагает свои услуги директрисе. Та встречает идею в штыки, но потом, поддавшись настойчивости Бандераса (а какая женщина перед ним устоит!), отправляет Дюлейна к малолетним жертвам семейных неурядиц, уличных банд и прочих напастей.
С первых же сцен картины Антонио Бандерас провозглашает культ хороших манер. Это очень важно для американской молодежи, которая нередко и понятия не имеет о том, как прилично одеваться и вести себя в обществе.
Между прочим, в последнее время мужской галстук, который Антонио в фильме никогда не снимает, стал опять модным. Продажа галстуков увеличилась в несколько раз. А то ли еще будет после фильма «Держи ритм»?
Бандерас - особое явление. Он не просто отличный актер, один из немногих европейцев, сделавших карьеру в Голливуде. Выходец из испанского города Малага прочно занял нишу «латинского любовника» в американском кинематографе. При этом он создал себе репутацию серьезного актера и потенциально интересного режиссера. Получив номинацию на «Золотой Глобус» за роль в «Эвите», Антонио показал, что обладает блестящими вокальными данными.
В сценах, окрашенных эротикой, Бандерас ненавязчиво использует свой врожденный шарм, никогда им не спекулируя. Он без всякого напряжения излучает с экрана не просто сексапильность, но и более глубокую человеческую привлекательность, свойственную ему и в жизни. Не зря одним из наиболее коммерчески успешных его пректов в Америке оказалась серия «Дети шпионов», где он вполне естественно передает с экрана теплоту отцовских и человеческих чувств.
В картине «Держи ритм», его герой тоже как бы заменяет отца неблагополучным подросткам.
В картине «Держи ритм» ты играешь реально существующего человека. Я с ним встречался и скажу тебе, вы мало похожи!
Вот именно! Перед началом съемок мы встретились с Пьером Дюлейном и он мне сказал: « Антонио, ради бога не старайся копировать меня, я же не общественная персона. Постарайся показать то, ради чего я все это затеял». Так что я придерживался сценария, и даже не старался представлять себе, а что бы сделал Пьер в той или иной ситуации.
Ты сам давно танцуешь?
Ну, что ты, какой я танцор?! Никогда им не был. Я просто актер, который способен освоить хореографию, коль скоро этого требует моя роль. Я и не мастер поединка на шпагах, как в «Зорро», я и не наездник. Но я все это иногда проделываю в кино. Думаю, у меня есть врожденная способность к движению. В бродвейской постановке я танцевал танго с великой Читой Риверой в 238 представлениях! Когда вот так отработаешь шаги, можно танцевать с закрытыми глазами. К тому же, мне доводилось танцевать и в «Королях мамбо» и в «Эвите».
У тебя есть любимый танец?
- Думаю, что все-таки танго. В нем много трудных движений, но можно и слегка импровизировать. В танго есть много мелочей, который делают его более увлекательным, чем, скажем, румба или вальс. К тому же мне довелось в фильме танцевать с троекратной чемпионкой по танго, девушкой из ваших краев (Катя Вершалис родилась в Литве – «ВД»).
А свою дочку ты бы хотел учить бальным танцам?
Я, как и многие, до этого фильма думал, что бальные танцы – дело прошлого. Вот моя мама много лет была судьей европейских чемпионатов по бальным танцам. Он меня звала посмотреть, но я отнекивался. А зря! Теперь-то я понимаю, что бальные танцы - это достоинство, это самоуважение, это понимание другого человека. Что касается дочки, то, честно говоря, я больше беспокоюсь по поводу того, как уберечь ее от опасностей, которые ее вскоре ждут – наркотики и тому подобное.
Ты «дотанцевался» до того, что стал звездой Голливуда. Чувствуешь, что твои достижения соответствуют твоему творческому потенциалу?
Наверное, мне хотелось бы сниматься в более значительных фильмах, но я всегда выкладывался полностью и, думаю, поработал неплохо. Но в будущем мне хотелось бы больше заниматься своим кинематографом.
Ты имеешь в виду свой первый фильм, который ты снял как режиссер?
Да, я сейчас в процессе монтажа. Это для меня удивительный опыт. Я работал в моей стране, Испании, после 16 лет творческого отсутствия. Семь месяцев дома!
Как ты себя ощущаешь сегодня как человек, как личность?
Более зрелым. Я бы ни за что не хотел оказаться в возрасте 20, 25 или даже 30 лет. Я был слишком неспокоен в те времена. Сегодня я нашел определенный баланс, гармонию между собой и миром. Я намного лучше стал понимать себя, как артиста. Раньше для меня профессия была чем-то вроде религии. Сейчас не так. Но я по-прежнему люблю ритуал игры. Я люблю соглашение между актером и его аудиторией. Мы как бы договариваемся поверить в то, чего на самом деле не было.
Ты сделал блестящую карьеру. Остались ли еще какие-то мечты?
Моя единственная мечта - делать хорошо то, что я делаю. Быть честным, создавая образы, как актер, или ставя фильмы, как режиссер. Меня иногда спрашивают: почему ты так много работаешь? А потому, что люблю свою работу. Ведь никого не удивляет, что человек, который любит кататься на лыжах, встает на них при первой возможности! А о карьере я не думаю.
Как ты относишься к своему амплуа «латинского любовника-мачо»?
Мне на это определение наплевать. Люди склонны идентифицировать актера и его экранный образ. Но ты-то видишь меня в обычной обстановке. Я одеваюсь просто, рост у меня не такой уж высокий. В Испании таких секс-символов как я – хоть пруд пруди! Любой водитель автобуса сойдет за такового! Если меня и узнают на улице, то только из-за того, что я снимался в популярных фильмах. А так прошли бы мимо и не повернули головы.
Я себя никаким секс-символом не считаю. Но людям-то не запретишь так думать. А в их воображении секс-символ должен постоянно подтверждать это «почетное звание». Вот желтые газеты и журналы и выдумывают на потребу публике всякие истории о том, как Мелани (Гриффит, актриса, жена А. Бандераса – «ВД») караулила нас с Анджелиной Джоли во время съемок постельных сцен на картине «Первородный грех»...
...Понятно, ведь Анджелина тоже своего рода олицеворение женщины-соблазнительницы. А каково сниматься с ней в постельных сценах? Даже без надзора Мелани?
Это просто работа, да и притом не самая интересная. Раздеваемся, залезаем под простыню и ждем команд режиссера. Потом он кричит: «О’Кей, начали кататься! Теперь ты сверху, потом она!» Чистая гимнастика! Сегодня, в отличие от 70-х и 80-х, звезды не снимаются в настоящих интимных сценах. А если вдруг покажут чью-то попу, так это почти наверняка дублеры. Представляешь, профессия – дублер задницы!
В Европе мы к телу относимся не столь пуритански, как в Америке. Для европейского актера тело – не табу, а просто его инструмент. Я давно преодолел все проблемы, связанные с секс-сценами в кино. Когда мы привезли наш испанский фильм «Закон желания» в Америку, нас сильно критиковали за откровенные гомосексуальные сцены. Я в этом фильме был уголовником. Я там убиваю двух человек, а на это никто не обратил ни малейшего внимания. В Америке, если в картине убивают 200 человек, - это нормально, на этот фильм даже детей пускают. А если кто-то целуется на пару секунд дольше, чем «полагается», то это уже скандал. Разве это не повод задуматься о том, что морально, а что аморально?
Европа в этом смысле совсем иная. Если в европейском фильме много насилия, люди говорят, что он «как будто американский». А секс мы воспринимаем как нечто натуральное.
Пожалуй, на экране у тебя было любовников-мужчин не меньше, чем любовниц-женщин. Это тебя не смущает? Ты не боишься, что образ гея перенесут на тебя лично?
А чего бояться! Я дважды был женат, у меня есть ребенок. Но, смотри, я, по-твоему, главный «латинский любовник» Америки, и в то же время сыграл геев, наверное, больше, чем кто-либо другой. И в Испании (у Альмадовара), и в Америке (в «Филадельфии»). Думаю, что хватит уже их играть. Хотя у меня никогда не было проблемы сыграть гомосексуалиста. В конце концов, все эти истории – про любовь, только под иным углом.
Но вернемся все же к твоей жене. Вы вместе уже 10 лет. Какие мысли навевает этот юбилей, какие планы празднования?
Вопреки сплетням и пересудам – у нас все нормально. Мелани способна на многое ради меня. Она может пересечь океан, чтобы побыть со мной два часа. И она знает, что я готов на то же самое ради нее. У нее нет причин не верить мне - я не даю ей повода. И когда на нас льют грязь, это неправда. А по поводу того, что мы живем уже 10 лет, мысль такая – я преподал хороший урок всем актерам и актрисам Голливуда, которые постоянно разводятся (смеется). А праздновать будем, естественно, в кругу семьи.
Тебе сорок шесть. Пора подводить итоги или жизнь только начинается?
Человек всегда подводит какие-то итоги, чтобы идти дальше. Для этого не нужны круглые даты. Мы ведь все постоянно оцениваем пройденный путь, чтобы выбирать новые дороги.
Будем реалистами. Годам к шестидесяти образ секс-символа начинает тускнеть. Как ты собираешься реагировать на это?
Во-первых, мы в Испании не так одержимы молодостью, как американцы. Старость – часть жизненного процесса и смена поколений неизбежна. В испанском искусстве актеры играют, пока есть силы, и многие из них выглядят в старости еще благороднее, чем в молодости. Так что, все относительно. К тому же, я надеюсь к 60 годам иметь достаточно прочную репутацию серьезного актера, для которого всегда будут роли в кино и театре.
Какие черты своего характера ты считаешь положительными?
Я не претенциозный, я не зазнайка, я открыт для людей, я не страдаю звездной болезнью, я люблю свою жену и своих детей.
