Спектакль Страх. Любовь. Отчаяние
Из отдельных брехтовских эпизодов Лев Додин соткал невероятно тонкую человеческую историю. Сумев разложить театральную реальность на общий и крупный планы — кинофокус, который в театре мало кому удается. Острота эмоционального отклика здесь — максимальная. Собственно, эмоциональная энергия сопереживания — суть всего происходящего.
Диалоги зависших за столиками людей годятся хоть для фейсбука, хоть для газетной полосы, хоть для заявления об оскорблении чувств.За каждым столиком — своя история, свои боли, свои беды. Сложенные вместе они создают кумулятивный взрывной эффект узнавания общей беды. Не только того конкретного момента времени, о котором писал Брехт. Но целую череду исторических катастроф, которые не раз превозмогало человечество, и которые могут повториться завтра.
Благодаря тонкой нюансировке актерской игры, кафе не превращается в политическую арену. Брехт писал «Страх и отчаяние в Третьей империи», основываясь на рассказах очевидцев и газетных публикациях. За этим стояли живые люди, воплощенные актерами с предельной тонкостью. Спектакль воспринимается не как историко-документальное полотно, запечатлевшее трагедию ХХ века, а как высказывание о том, что в мире и сегодня попираются гуманистические основы и их надо защищать.
