Спектакль 2002 года «Пролетный гусь» по рассказам Виктора Астафьева дал дебютировавшей в качестве режиссера Марине Брусникиной первый зрительский успех и Госпремию, после чего актриса и педагог по сценической речи, приободрившись, повадилась снимать со своей полки книжку за книжкой и переносить их на мхатовскую сцену. В очередь за Астафьевым выстроились: Людмила Улицкая («Сонечка»), Валерий Исхаков («Легкий привкус измены»), Рубен Давид Гонсалес Гальего («Белое на черном»), Анатолий Курчаткин («Солнце сияло»). Не театральная афиша, а просто-таки список книг для внеклассного чтения. Крайним, то бишь последним, в этой очереди очутился Владимир Маканин, спектакль по произведениям которого только что выпущен на Малой сцене МХТ.
Чтобы описать все вышеперечисленные спектакли Марины Брусникиной, достаточно и одного абзаца. Вначале камерное пространство сцены заполняется людьми в джинсах и свитерах, потом они на разные голоса начинают читать избранную для этого вечера книжку. Любая попытка «изобразить» или слишком сблизиться со своим персонажем здесь пресекается на корню. Герои говорят о себе в третьем лице («он пошел», «он сделал», «он подумал»), а сам спектакль, построенный на художественный читке, всецело подчинен слову. Умение Марины Брусникиной знать свой шесток и ставить себе только те задачи, которые она способна выполнить, не может не вселять уважение. Раз режиссура в ее спектаклях сведена к минимуму, то ведь и упрекнуть как будто не в чем. Получается, что все недостатки, равно как и достоинства, ее работ напрямую связаны с избранным литературным материалом.
«Река с быстрым течением» — это название одного из использованных маканинских рассказов. Вынося на афишу такой заголовок, Брусникина, конечно, намекала вслед за писателем на быстротекущую жизнь, потихоньку сносящую всех нас в неведомое море. Она начинает спектакль «Рассказом про рассказ». Из общего хора выступает Автор (Дмитрий Брусникин), который поведает нам о своем намерении написать рассказ. Туда, разъясняет он, вошли бы такие-то и такие-то персонажи, действовали бы они так-то и так-то, а речи произносили бы вот какие. Писатель вместе со своими героями живет в одном многоквартирном доме, и перегородки в нем так тонки, что, даже особо не напрягая слух, можно расслышать, как плачет ребенок в дальнем отсеке.
Все действующие лица, в сущности, ужасно похожи друг на друга. Это хорошие, чуткие, сострадающие чужому несчастью люди. Но кому-то повезет, а кому-то нет. Кого-то сразу утянет на дно, а иной еще побарахтается. Кто-то по случайности будет прибит течением к человеку, которого он назовет «спутником жизни», а другому, бедолаге, так и грести в одиночку до самой смерти.
Перегородки между разными маканинскими произведениями тоже, как выяснится, почти невесомы, и демонтировать их для актеров задача плевая. В каждом из отсеков примерно одно и то же: любовь, нелюбовь, праздник, поминки, черная полоса вперемежку с белой, забавное пополам с грустным. Все они ужасно милые, и следить за ними интересно. Но раз уж все эти жильцы так похожи, то они вроде как и необязательны. Вот и получается, что любой из прочитанных рассказов можно с легкостью выдернуть из сценического текста без особого ущерба для результата. Книжку-то всегда захлопнуть можно, а со спектаклем как быть?
Читайте также
