Сказать, что Джон Ноймайер интересуется Россией — это обесценить действительность. На России этот американец из Гамбурга просто помешан, причем самым благородным образом. Он довольствуется малым — любит только лучшее. Например, знаменитые «Русские сезоны» Сергея Дягилева, случившиеся почти век назад в Париже и полностью перекодировавшие современное им искусство, — у Ноймайера невероятная коллекция документов и шедевров той поры. А еще он, бакалавр английской литературы и автор вереницы балетов по литературным источникам, любит Пушкина, особенно «Евгения Онегина» — и думает о коллизии этого романа долгие годы.
Живой классик впервые работал с российской труппой в Мариинском театре почти пятнадцать лет назад. С тех пор повторений в
Балет по роману в стихах Ноймайер ставил на музыку Леры Ауэрбах. Писала ее молодое дарование родом из Челябинска по заказу Гамбургского балета, Гамбургской государственной оперы и московского МАМТа — театры сформулировали ей общее желание. Официальная совместная постановка с Гамбургским балетом появилась на свет не в Москве: мировая премьера прошла в минувшем июне в Гамбурге.
По ходу размышлений над пушкинским текстом Ноймайеру стало очевидно, что название романа не вполне соответствует главному посылу. «Русская душой» героиня заняла в его хореографическом романе центральное место. Концепция, честное слово, заслуживает внимания как минимум в связи с нашим социокультурным ландшафтом. Кто выбирает? Кто делает решительный шаг? Кто поднимается духом выше окружающих, подтягивая их за собой? В России ответ очевиден с тех пор, когда о феминизме и слыхом не слыхивали. Но в плюс к этому у Ноймайера был еще и субъективный фактор: заглавную роль в балете «Татьяна» захотела исполнить прима Диана Вишнева.
Со времен петербургских контактов Вишнева и Ноймайер жили в режиме особых отношений. Суперпрофессионалы, готовые временами идти навстречу друг другу, а временами упрямо стоящие на своем, они прошли притирку временем и работой и словно притерлись друг к другу. Независимо отзываются друг о друге с особым почтением и в абсолютном общем порыве готовы часами пропадать в танцевальном классе — оба перфекционисты, доводящие работу до идеального блеска. За прошедшие со дня первой встречи годы Мастер и Балерина повзрослели и стали мудрее. Сейчас нам предстоит узнать, как им в этом чудном состоянии видится история на все времена.
По слухам, репетиции шли очень непросто. Но из театра же доносились вести, что артисты вкладываются в спектакль с головой, без оглядки. Уже известно, что по сравнению с гамбургской премьерой московская Татьяна получит больше возможностей выразить себя. Что абсолютно верно, иначе зачем было называть балет ее именем.
