Олег Меньшиков впервые за годы существования своего театра позвал режиссера со стороны – Кирилла Серебренникова. И не проиграл: Демон стал лучшей театральной ролью актера, из всех сыгранных им в последние годы, это было отнюдь не предсказуемо, ведь самый ожидаемый выбор (актер-«первач» приглашает в свою компанию режиссера-«первача») часто бывает и самым уязвимым. Но этот эксперимент удался!

Для парящего в эфире лермонтовского стиха придумано много массивных режиссерских подпорок. И пластические этюды небесной нечисти – свиты Демона. И космическая музыка сфер от знатока самых диковинных музыкальных инструментов Александра Бакши. И рискованные спецэффекты, вроде проносящегося в сантиметре от лица Демона-Меньшикова массивного астероида, обломка мироздания.

И лингвистические задачи на деление цельных фраз на отдельные слова, слоги и буквы, в результате которого возникает множество возможностей для театральной игры («Вослед за звуком умер зву-К», – зловеще ударяет на согласную Демон, и долго еще этот «К» будет, точно камешек, сорвавшийся в горном ущелье, скакать по словам).

Платой за дополнительные игровые возможности часто становится легкость и цельность поэтической строки, но следить за этими поворотами конструкторской мысли Серебренникова все же интересно. Раз уж приходится признать, что «Демон» – зрелище элитарное.

Демон Олега Меньшикова – великая гордыня, вселенское одиночество, постылое бессмертие, каждый миг которого равен вечности. Мрак одиночества сменяется у Демона нежностью. Нежность – тяжелой страстью мужчины, полюбившего в последний раз. Отеческая ласка к Тамаре (Наталья Швец) – грехом убийства ее Жениха (Анатолий Белый). Восхищение Тамарой – ледяным холодом презрения к ее монастырской праведности. Вслед за ней он готов самого себя распять на кресте: повернувшись спиной к пианино, бьет то по нижним, то по верхним регистрам, словно насаживая руки на гвозди.

Художник Николай Симонов выстроил сцену в виде подиума, рассекающего зал пополам. Демон оказывается, таким образом, повернутым к публике в профиль – как на античных барельефах. Но даже так – по касательной – его взгляд опаляет. Меньшиков-Демон так обжигающе искренен, что начинаешь верить: театр – не зеркало жизни, не пародия на нее, не фантазия на ее тему, не повод для блистательной лицедейской игры. Театр – квинтэссенция жизни, накал которой никогда не выдержал бы простой смертный.

Мнение режиссера Кирилл Серебренников:

У меня почему-то есть ощущение, что все случилось на самом деле. Это космическая история с высоким смыслом: про огромные страсти, огромные события глобального значения. Сначала я настаивал на жанре мистерии, а потом понял, что получается сказка. Сам Лермонтов в тексте намекает на то, что «Демон» – это страшная сказка для детей.