Сезон Станиславского: начало положено

Фестиваль открылся спектаклями Мартина Вуттке и Люка Бонди.

Мартин Вуттке — выдающийся немецкий актер, театралам знакомый по спектаклям «Карьера Артура Уи» и «Мастер и Маргарита», а киноманам — по «Бесславным ублюдкам» Квентина Тарантино. Его появления на фестивале ждали, предсказывая невероятные театральные впечатления и чуть ли не катарсис. Но не случилось. Вуттке блистательно играл своего Аргана, — подробно, изобретательно, глубоко и тонко. Но спектакль спорный. Вуттке поставил «Мнимого больного» сам. Пьесу сократил, добавил в нее тексты Антонена Арто (теоретик театра, новатор театрального языка, посвятивший жизнь и творчество вопросу о новом обосновании искусства, — прим. Ред.). Какой именно цели он добивался «скрещением» рафинированного Мольера со архисложным Арто, осталось загадкой. Зачем, например, Арган, кроме того, что «болен» болезнью почек и желудка, еще и психически неустойчив? А его домочадцы, включая служанку Таунету, зачем рассуждают на темы смысла жизни и смерти?

В конечном счете, неясно, что перед нами: совершенная мольеровская комедия или история старческого безумия? Блистательная карикатура или невнятный перформанс? Форма спектакля также раздираема изнутри противоречиями: стилистика французского ярмарочного театрика-балагана соединена с элементами цирка и видеосъемкой. Ход, может быть, и модный, но здесь сомнительный, к тому же давно неоригинальный. Смотрится как приём ради приёма. Что касается работы актёров: играл блистательно не один только Вуттке. Вопрос только в том, что именно.

Еще одна театральная легенда — режиссер Люк Бонди — приехал в Москву, спустя 12 лет после оглушительного успеха его «Чайки». «Счастливые дни Аранхауэса...» такого же одобрения не заслужили. И дело тут не столько в спектакле, сколько в месте, выбранном для его показа. Зал в ДИ «Кузьминки» больше похож на киноконцертный, да и находится слишком далеко от центра. Предсказуемо случайная публика мешала действию, уходила с «непонятного» спектакля и презрительно фыркала. «Дни...», — постановка для тех, кто знаком с понятием постпостмодерна в театре. Знает, кто такой Бонди, и чем славится венский Бургтеатр. Кроме того, спектакль однозначно требуют более камерного пространства. На огромной пустой сцене (из декораций — бархатный занавес на заднем плане, небрежно разрисованная ширма и железная вешалка для пары нарядов) двое актеров (блестящие Йенс Харзер и Дорте Лиссевски). Они сидят на пластиковых стульях и ведут странный диалог. Кто они друг другу и почему вдруг так разговаривают,  непонятно до самого финала. Тема беседы — «первый раз», второй и десятый, как оставаться женщиной, как перестать ею быть. Текст Хандке сложный, абстрактный, расплывчатый. Умудриться раствориться в нем — высший пилотаж для актера и... для зрителя. Приходится вслушиваться в шепот, расшифровывать смыслы, в конечном итоге существовать в постоянном напряжении. Спектакль похож на интеллектуальный триллер, мучительно сложный и затянутый. Увы, с предсказуемым финалом: пара на сцене решает, что счастье между мужчиной и женщиной принципиально невозможно.