Заметный артист из нового поколения Дмитрий Бурукин сыграет гасконца дʼАртаньяна. Накануне премьеры он рассказал «ВД» о том, как переиграть Михаила Боярского и почему роман Дюма до сих пор актуален.
Когда летом я вышел из отпуска, в театре спросили: «Какие планы?» Я ответил: «Работать, не жалеть себя и открывать новое». Вот, видите, накаркал (смеется). Это моя первая главная роль в РАМТе. Когда я узнал о том, кого именно буду играть, сразу возникло огромное желание выложиться на 100% и сделать всё в лучшем виде.
Чем, на твой взгляд, версия режиссера Андрея Рыклина будет отличаться от сотен других инсценировок романа Дюма?
Первое отличие — это фехтование. Ни в одном театре вы не увидите постановки с таким количеством драк на шпагах. Кроме того, сама техника фехтования уникальна. Андрей ведь не только режиссер, он еще и педагог по сценическому фехтованию. Но главное, конечно, не это. Роман Дюма до конца еще не разгадан. Лично я считаю, что это глобальное произведение. Политическое и очень актуальное сегодня.
Ни в одном театре вы не увидите постановки с таким количеством драк на шпагах
Что ты имеешь в виду?
Все привыкли думать, что «Три мушкетера» — это такая сказочка. Неправда. У романа есть реальная историческая подоплека. Когда я читал книги о том времени, много чего нового узнал. Дюма, конечно, что-то придумал, но суть осталась. Д`Артаньян (а он существовал на самом деле) изменил историю. Не будь его, не было бы борьбы де Тревиля и кардинала за влияние на короля. Ведь кто тогда управлял страной? Формально — король, а фактически — кардинал. Помимо войны с Англией, Францию раздирала внутренняя борьба. С одной стороны, кардинал с его гвардейцами, с другой — Тревиль с мушкетерами. Цель у обоих была одна и та же — влияние на короля. Сейчас похожие вещи происходят у нас в стране. Ведь кто такие мушкетеры? По сути королевский спецназ.Люди по блату. У нас в стране их полно.
«Три мушкетера» — никакая не сказочка...
Тем, кто непременно ждет любовных историй, скажу: любовь — одна из главных составляющих и романа Дюма, и нашего спектакля. Тут такой масштаб чувств! И мы, надеюсь, сумеем его продемонстрировать публике. Хороши сцены встречи Миледи и Атоса спустя 10 лет. И Констанция с д`Артаньяном... ну, сами понимаете. Я, кстати, верю в такую любовь и желаю ее нашему поколению. И такой дружбы, как у мушкетеров, желаю... Это же так важно, когда люди готовы отдать жизнь за друга, за любимую, за честь, за долг, за правду. Жаль, что сегодня все это куда-то ушло, мы стали забывать, как именно надо жить, любить и дружить. Наш спектакль, надеюсь, будет напоминанием.
Я считаю, моему поколению пропагандируют ложные ценности
Ты сравниваешь, как любили-дружили-жили тогда и сейчас. Не веришь в свое поколение?
А какие у нас сейчас ценности? Если отношения, то сразу постель. Если цель, то непременно кредит на дорогую машину. Главное — выставить себя напоказ. Мол, смотрите, какой я крутой. Я считаю, моему поколению пропагандируют ложные ценности. Есть очень хорошие, добрые и образованные люди. Но они в тени.
Что тебе нравится в своем герое?
Его наивность, открытость, правдивость. Если он не прав, он признает это сразу. И спрашивает: «Что сделать, чтобы все исправить?» Если влюбляется, то безумно. Он все время куда-то летит. Мне это нравится. Я тоже не люблю сидеть на месте. Есть такое выражение «активно ждать». Так вот оно не про меня. Про меня — «активно действовать». Я, как и мой герой, жадный до жизни. Если постоянно откладывать, можно ведь и не успеть ничего. Я сто раз об этом думал: живешь-живешь, потом бах — и тебе 60 лет, а ты ничего не сделал. Надо все делать, как в последний раз.
Я, как и мой герой, жадный до жизни!
Я почему-то себя Арамисом представлял (смеется). А что не нравится в д`Артаньяне... Он сначала делает, потом думает. Эта черта нехорошая. С другой стороны, именно так он и получает важный жизненный урок. В нашем спектакле д`Артаньян перерождается. Начинает понимать, что все сложнее, чем кажется на первый взгляд.
Как ты относишься к стереотипу — зачем ставить «Мушкетеров», когда есть фильм Юнгвальда-Хилькевича. А Михаила Боярского переиграть нельзя.
Я не ставлю себе цели переиграть Боярского. Есть Боярский, а есть Бурукин. Я просто делаю то, что считаю нужным. Это дело критиков — обсуждать и сравнивать. К самому фильму я отношусь очень положительно. Хотя там мало фехтования (смеется).
Я не ставлю себе цели переиграть Боярского. Есть Боярский, а есть Бурукин.
У вас, я так понимаю, его много. Расскажи, почему для тебя это так важно?
Во-первых, фехтование — та же метафора. Наши диалоги в идеале должны быть такими же, как наши драки. Резкими, ранящими, острыми. Во-вторых, я этому самому фехтованию научился. Его преподают в вузе. Но то, что я умел после такого преподавания, можно сравнить с чтением по букварю. Благодаря Андрею Рыклину я «читаю запоем», а иногда и сам сочиняю (смеется). Я развил себя, как фехтовальщик. Мой профессонализм увеличился. Теперь я могу сказать — а я еще и так могу. И эдак. В моей профессии это очень важно.
Ты еще и ставишь хореографию в этом спектакле. Как такое возможно?
Я 13 лет занимался танцами — бальными в том числе. Джазом, модерном, работал в балете «Тодес». С недавнего времени начал сам преподавать бальные танцы. У меня много хороших знакомых в этой среде: Олег Глушков, Егор Дружинин... Я снимался в картине Егора «Первая любовь» вместе с Юлей Савичевой и играю в его спектакле «Всюду жизнь». У него везде танец — один из смыслообразующих элементов действия.
Но ведь есть разница — заниматься танцами и ставить их.
Да нет. Нет разницы. Мне нравится придумывать что-то новое. В спектакле «В пространстве сцены» я тоже выступаю в роли хореографа. И в Roсk`n`Rolle. В «Мушкетерах» я «сделал» ночь д`Артяньяна с Миледи, сделал сцену в Менге, по мелочи много чего. Я придумываю танцы постоянно, дарю их друзьям на свадьбы. Кроме всего прочего, моя девушка заниматся танцами профессионально, она — мастер спорта, финалистка Чемпионата России.
Что тебе нравится в режиссерской манере Рыклина?
Андрей безумно предан своему спектаклю. Я смотрю на него и думаю, как это сложно — ставить спектакль. Адский труд. Он порой позволяет себе крикнуть на кого-то. И я его понимаю. Как только дашь слабину, всё, тебя сразу съедят. У меня такая же история с танцами — чуть расслаблюсь, и меня уже не слушают. Хотя такое редко бывает (смеется). Я создаю в классе особую атмосферу, чтобы танец стал наркотиком для моих ребят.
Дима, а почему при такой любви к танцам, ты выбрал театр?
Я помню очень отчетливо, как решил для себя: если удастся поступить в театральный вуз, брошу танцы. Поступил. Бросил танцы. Не жалею. Но не желаю и о том, что ими занимался. Танцы... Там все непросто...
Хочу хорошего качественного кино. К хорошему режиссеру. К Кончаловскому или Лунгину — мечта!
Ты правда считаешь, что в театре среда лучше?
Тут другое. Просто театр я люблю больше, как выяснилось. И сейчас я занимаюсь тем, что люблю. Просто работаю. И хочу развиваться дальше, много играть, сниматься. 
У кого бы ты хотел сниматься? Знаю, ты работал какое-то время в сериалах.
На данном этапе я не хотел бы попасть в сериал. Хочу хорошего качественного кино. К хорошему режиссеру. К Кончаловскому или Лунгину — мечта. Недавно посмотрел фильм «Дирижер» — это неимоверное что-то. Вот ради такого кино и ролей в таком кино мне хочется заниматься профессией. Тратить себя. В театре мне очень важно волшебство. Не люблю, когда подменяют понятия. Когда вместо волшебства остается голая концепция. Например, «В ожидании Годо»... Условный режиссер говорит: «Пусть герои будут наркоманы и будут сидеть в тюрьме. Это же прикольно, эпатаж, и зритель пойдет»... Не люблю. Если уж эксперименты, то такие, как у Дмитрия Крымова. Его театр художника — уникальное явление. Очень люблю спектакль «Демон: вид сверху».
Не люблю, когда в театре подменяют понятия. Когда вместо волшебства остается голая концепция
Что дает тебе твоя профессия, как ты думаешь?
Знание людей, их психологии. Если говорить о профессии хореографа-постановщика, то я все время ищу, каким движением или жестом заменить слово.
Кто, на твой взгляд, делает это лучше всех? Чья хореография тебя впечатляет?
Пины Бауш. Я смотрел ее «Весну священную». Где все танцуют в земле. Это потрясение. Безумно люблю театр Джеймса Тьерре, внука Чарли Чаплина. На сцене не произносится почти ни одного слова. Все выражется в пластике. Мне это близко. Некоторые мои друзья говорят, что я органичнее, когда молчу, чем когда говорю (смеется).
Что тебе дорого в родном театре?
Люди. У нас дружная и добрая труппа. Я пришел сюда, чтобы познавать и пробовать, и я это получаю.
Ты учился у Алексея Владимировича Бородина. Главный его урок?
Он учил и учит нас работать, работать и еще раз работать. Тогда все будет хорошо.
Ты не боишься, что вдруг останешься не удел? Твоя карьера в самом начале, и может случиться всякое...
У меня есть запасной вариант — танцы. Меня звали в театры быть штатным хореографом. Хотя я уверен — все будет отлично. Я оптимист. И совсем не думаю о неудачах.
Как зритель ты бываешь в театре?
Очень редко. Я очень люблю наш «Берег утопии». Последнее, что видел — наш же спектакль «Почти вза 
Дети — самые благодарные и чуткие зрители
Ты много играешь в детских спектаклях. Что это тебе дает?
Я обожаю детские спектакли. Дети — самые благодарные и чуткие зрители. Их не обманешь. Не выложишься по полной, схалтуришь — они просто не будут реагировать. Совсем недавно было такое: я услышал, как ребенок, выходя из другого театра, с другого, не нашего спектакля, говорил маме: «Да ну, лучше бы на „Тома Сойера“ еще раз сходили». Это лучший комплимент, который я слышал в жизни. Вы не представляете, какое удовольствие слышать детский смех. В спектакле «Приключения Тома Сойера» есть момент, когда мой герой писает. Так вот — это всегда выстреливает. Все смеются. Еще как-то мой педагог Алексей Блохин замечательно сказал: «Сыграешь детский спектакль — сразу как будто на 5 лет помолодел».
У тебя есть кумиры?
Мне нравится Джим Моррисон. Как он шел наперекор всему. Нравится Брэд Питт, Аль Пачино. Из русских актеров — Олег Меньшиков, ушедший Панин... Из молодых никого не назову. Всегда смотрю и думаю: «А я бы сделал это лучше» (смеется).
Среди молодых актеров никого не назову кумиром. Всегда смотрю и думаю: «А я бы сделал это лучше»
Как реагируют твои родные на твою карьеру и цели?
Мой папа — милиционер, а мама — бухгалтер. Никто из них никогда не был связан с актерством. Когда я занимался танцами, все вокруг твердили «идти в актеры». Ну, я и пошел. Окунулся в эту атмосферу, прижился. Никто мне не перечил никогда. Моя мама вообще самый трепетный мой зритель. Она ходит на все мои спектакли. И, кстати, не всегда хвалит.
И как ты реагируешь?
Я люблю критику. И сам себя часто критикую. За лень. Иногда бывают выходные. И я только и делаю, что сплю. А мог бы столько дел провернуть.
