В Театре Пушкина играют спектакль о сегодняшних хиппи.

Сцена филиала Театра им. Пушкина всегда делала театралам «дорогие подарки», — неоднозначные спектакли, заставляющие не только сопереживать героям, но и мучительно думать о том, о чем думать не принято. Здесь рассуждают о природе брака, о смысле офисного существования, о правде материнской любви. Сегодня темой для откровенного диалога со зрителем стало существование целого поколения людей, сознательно нарушающих все правила социума. Они не революционеры и не борцы с несправедливостью. Это люди, которые живут вне страшной опопсевшей реальности, не приемлют толпы и отказываются подчиняться бессмыслице вокруг. Как вы догадываетесь, умирают такие люди рано, и обычно от «передозировки». Не любить их невозможно. Понимать — тоже.

Пьеса юной американки Энни Бейкер называется «Чужаки» и имеет явные отсылки к чеховскому наследию. То же внимание к человеческим несовершенствам, сострадание, намеки на безнадежность жизни. Тот же самый флер светлой грусти над горечью выводов. Бейкер сумела распознать в сегодняшнем сомнительном мире материальных ценностей людей, непохожих на обывателей. Она сделала героями тридцатилетних музыкантов (хотя точнее будет сказать — юношей без определенного рода занятий). Джаспер (Игорь Теплов) и Кей Джей (Антон Феоктистов) не мучаются только потому, что сами так решили. Они целыми днями слоняются на задворках старенького кафе, пьют старый чай «с грибочками» и ведут разговоры о вечном с закомплексованным школьником (Анвар Халилулаев). Неприкаянные? Сумасшедшие? Можно и так их назвать, а можно иначе: смельчаки, каких мало. Современные хиппи, которым до лампочки карьера, офис, страна и семья. Не все равно только счастье, но его нет. Его, видимо, как и у Чехова — нет вообще.

Сделать эту вроде бы ни к чему не обязывающую историю по-настоящему важной, удалось не столько приглашенному режиссеру (Адриан Джурджиа), сколько актерам. Первый сознательно «отошел в тень», сделав свое присутствие в постановке почти незаметным. На скудно обставленной сцене (мусорные баки, разломанный стол, бумажные стаканчики из-под кофе) сидят трое и ... ничего не делают. Какая здесь режиссура? — никакой. Зато актерам надо отдать должное. Все трое, при внешней безалаберности, подчеркнуто трагичны. Они олицетворяют собой невозможность возможности. Для них ничего нет не только во вчера, но и в завтра. При этом они остаются симпатичными, добрыми и талантливыми. Сокрушительное обаяние героев умножается на точно такое же обаяние актеров. В результате не поверить в их неожиданно оборвавшуюся историю (один из героев умирает) невозможно.

Спектакль получился достойный. Он, наверняка, придется по вкусу молодому зрителю, не замученному еще бытом и проблемами, вспоминающему иногда про главный вопрос «для чего всё? И куда я иду?».