Евгений Писарев поставил знаменитую пьесу Эдуардо де Филиппо и сам сыграл главную роль.
Евгений Писарев — один из немногих, кто умеет делать приличный буржуазный театр. В таком театре зрителя не шокируют, не грузят сложными концепциями, но в то же время не считают за дурака и не кормят второсортными шутками. В Театр имени Пушкина, который теперь возглавляет Писарев, публика с удовольствием ходит на поставленные им бродвейские комедии и перелицовки голливудских фильмов. Но в последнее время режиссер предлагает не только от души посмеяться, но и немного задуматься.
Вот и «Великая магия» итальянского классика Эдуардо де Филиппо только на первый взгляд похожа на анекдот про мужа-рогоносца и ушлого фокусника, который уверяет, что его пропавшая жена спрятана в маленькой шкатулке. На самом деле это пьеса о вере в чудо, которая оказывается сильнее грубой действительности, и, конечно, о великой магии театра, дарующей нам утешительные иллюзии и спасительные мечты. В спектакле Писарева бытовой и философский аспекты пьесы оказались разведены по разным актам. В первом мы наблюдаем уморительную пародию на высшее общество. Дело происходит на дорогом курорте. На белоснежных изогнутых лежаках в живописных позах разложены загорелые и подтянутые тела, светские дамы выгуливают элегантные платья, а ревнивый муж — свою легкомысленную жену. Тщеславного, закомплексованного и застегнутого на все пуговицы Калоджеро играет сам Евгений Писарев. Актер по образованию, он уже давно не выходил на сцену, но все же не растерял мастерства. Особенно хорош их дуэт с Виктором Вержбицким, играющим того самого иллюзиониста, который помог красавице Марте сбежать с любовником. В повадках его героя временами сквозит темное обаяние Завулона из «Ночного дозора», а иногда — клоунская прыть подстреленного зайца, убегающего от сварливой жены и надоедливых кредиторов. При этом актер в совершенстве овладел мастерством иллюзиониста и показывает публике настоящие фокусы. Однако во втором акте гламурные декорации Зиновия Марголина оказываются загороженными скучными комнатными выгородками, а на смену радостному лицедейству приходит философическая меланхолия. Калоджеро, словно привидение, бродит по дому в халате, отказывается от еды и окончательно погружается в свой иллюзорный мир.
Пока что драма у Евгения Писарева получается менее убедительной, чем комедия. Но позицию режиссера, считающего, что театр должен красиво обманывать, а не тыкать в лицо публике тоскливую правду жизни, наверняка разделят многие зрители. Как там, у классика? — «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман».
фото (на фото: Вера Воронкова, Виктор Вержбицкий, Евгений Писарев) — Михаил Гутерман
