«Медведь»: спектакль против режима

В Школе современной пьесы поиздевались над властью.

«Медведь» — постановка во всех смыслах уникальная. Несмотря на очевидные огрехи (свойственные, впрочем, скорее пьесе, нежели спектаклю) лишнего билетика не достать. Примечательно и то, что мужчин в зрительном зале больше, чем женщин. А дело все в том, что Иосиф Райхельгауз поставил пьесу Дмитрия Быкова как сатирический памфлет — жанр редкий, и, учитывая обстановку в стране, еще и опасный.

Текст про то, как в среднестатистической семье «самозародился» медведь и стал мешать жить, Быков написал в 2008 году по заказу Марка Захарова. Однако с «Ленкомом» не сложилось, и самый русский зверь поселился в Школе современной пьесы. Роль интеллигентного хозяина квартиры Михаила Григорьева сыграл Альберт Филозов, его жадную до славы и богатства супругу — Ирина Алферова. Во второстепенных ролях также заняты звезды театра, включая Владимира Шульгу (полковник), Владимира Качана (идеолог), Юрия Чернова (дьякон) и др.

Сильной труппе трудно дался быковский материал, — оказалось, что провокация в нем слишком явная. Она заслоняет собой саму историю. В пьесе нет персонажей с судьбой,а значит играть по сути некого. Режиссер Райхельгауз попытался сделать из не самого удачного произведения нечто пригодное для сцены, однако его задумки остались непонятыми залом. К чему, например, надо было одевать всех персонажей в лишние килограммы, и зачем несколько предметов на сцене растаяли, превратившись в черные лужи на полу. Герои, сначала «осчастливленные» присутствием медведя у себя дома, обласканные властями и прессой, во втором акте вдруг оказались не у дел, медведь тоже. Внезапно наступивший финал явил публике надувного двухголового зверя, в итоге, правда, сдувшегося. Символично? — безусловно, интересно? — сомнительно.

Метафоры тоже бывают плоскими, и на одной узнаваемости далеко не уедешь. Спасает эту постановку фирменный юмор Быкова (отдельные реплики могут стать крылатыми) и общий энтузиазм. Мечта сделать и посмотреть спектакль на остросовременную тему сработала здесь как внутренняя подсветка. Спектаклей про наше бессмысленное политическое время в Москве практически нет, поэтому повышенный интерес понятен. Другой вопрос — как превратить публицистику в драму, а деревянных героев с плаката — в реальных действующих лиц.