«Спящая красавица»: балет с удачным дизайном

В декабре Михайловский театр показал самую ожидаемую премьеру сезона — «Спящую красавицу» в постановке Начо Дуато.

Испанский хореограф впервые в истории современной России поставил большой классический спектакль. Почти год назад, когда Михайловский только заключил с ним контракт на художественное руководство балетной труппой, идея «Спящей...» витала в воздухе. Говорили, что это желание самого Дуато, никогда прежде академического балета не ставившего, но вспыхнувшего подогретой Петербургом страстью. Понять его можно: если ты до 54 ставил в стиле contemporary и стал в нем признанным мэтром, после — самое время заняться классикой. Ошибка вышла с местом — в Петербурге показалось, что хореограф направил свои возможности не в то русло.

Ставь Дуато где-нибудь в Балете Монте-Карло, к этому спектаклю не было бы вопросов. Он компактен, зрелищен, нестандартно красив: костюмы и сценография Ангелины Атлагич и свет Брэда Филдса сложили изящное и свежее пространство. Интерьер стал идеальной рамкой для знаменитого Вальса цветов, а свет творит чудеса в сцене появления злой феи Карабосс и, позже, в сцене пробуждения принцессы Авроры. Хореограф изрезал под свои цели партитуру, но на изрядно сокращенную музыку придумал плотную вязь па. Иногда она нарочито музыкальна, как в уже помянутом Вальсе цветов (избавленном к тому же от приторно-сентиментальных детишек классической версии). Но иногда идет ровно поперек: звук нарастает, а на сцене движения вдруг становятся мельче и статичнее.

Впрочем, главное в чем не повезло спектаклю — базовая установка Дуато поставить балет «почти без Петипа». В результате получилась и не классика, и не Дуато. Сюжет старинного балета Мариуса Петипа сохранен: при рождении принцессы незваная на праздник злая фея предрекает ей столетний сон, что начнется в день совершеннолетия новорожденной. Но добрая фея пророчит принца, способного разбудить принцессу поцелуем. Дуато оставил не только сюжет, но и общую канву спектакля Петипа. Только эталонная хореография гения как будто разбирается на винтики, а из нее безо всякой иронии складывается что-то совсем новое и, увы, совсем нелогичное. Так вариации фей у Дуато нарезаны, наново склеены и розданы очень прихотливо — что у феи Смелости, что у фея Сирени — без разницы. Лакмусовое адажио принцессы Авроры с четырьмя кавалерами затейливо пестрит обратными вращениями, как мавританское письмо. Придворных всего восемь пар (это вам не русский императорский балет) и их танцы кажутся навеянными выходом графской свиты в «Жизели». В результате получился местами лихой и изобретательный, но чаще вязкий и пустой хореографический фьюжн.

Если Михайловский театр хотел пополнить афишу гламурной версией классики, у него это получилось. Но самая ожидаемая премьера минувшего года явно не ответила завышенным ожиданиям. Наверное, так бывает всегда, когда хочется чего-то сверхъестественного — хотя бы хорошей сказки.

Фото – Станислав Левшин