В Мастерской Петра Фоменко выпустили последний — и лучший — чеховский спектакль в этом сезоне.

Елена Ивановна Попова — Наталия Курдюбова, Григорий Степанович Смирнов — Евгений Цыганов

Пока театральная Москва задыхалась от зноя и отмахивалась веерами от привозного Чехова на фестивале имени главного драматурга, московский театр «Мастерская Петра Фоменко» тихо завершал свой поистине героический сезон четвертой премьерой — и тоже чеховской. То есть как бы не совсем премьерой — официального открытия не было. Но поскольку все, кому очень хотелось, а не только «папы и мамы», посмотрели — уже можно написать пару слов о новом спектакле Евгения Каменьковича «После занавеса».

«Фоменки» не отстали от повального юбилейного чествования Антона Павловича и — по умыслу ли, случайно ли — подвели своеобразный итог театральному году, в который призывов «в Москву, в Москву» прозвучало в Москве больше, чем по всей обширной российской провинции.

Евгений Каменькович поставил «легкий» спектакль. В первом акте — водевильный, хулиганский «Медведь», в котором Евгений Цыганов и Наталия Курдюбова соревнуются в сценическом остроумии. Во втором — пьеска ирландца Брайана Фрила по чеховским мотивам, уже опробованная режиссером на ТВ, с Полиной Кутеповой и Никитой Зверевым. Впрочем, чем легкомысленнее суть этой изящной «чеховщинки», тем острее вопрос — почему же у остальных товарищей по профессии, вместо «Сестер» и «Садов», получается такая зеленая тоска? Ведь все, казалось бы, так убийственно просто.

Вот выпустил режиссер на сцену всклокоченную помещицу Попову и не менее всклокоченного помещика Смирнова, подпоенного по ходу дела лакеем Лукой (Никита Тюнин), водрузил посередине грандиозного глиняного истукана, в оригинале не упомянутого, и понеслась душа в рай. Запальчивая ссора своенравной вдовушки и упрямого кредитора, доведенная Чеховым до комической дуэли с романтическим исходом, оказалась заброшена на вершину абсурда. В ход пошли лошадиные головы, водочные графинчики, столь остроумно нафантазированное увлечение лепкой и реальная московская жара. Помимо бурного веселья, зал выразил искреннее понимание затронутых вопросов женской любви, мужской верности, эмансипации и, в целом, проблемного взаимодействия полов.

Андрей Прозоров — Никита Зверев, Соня Серебрякова — Полина Кутепова

Второму акту, надо признать, куда меньше повезло с материалом. Ирландская пьеса, в которой Соня Серебрякова, встретившись на вокзале с Андреем Прозоровым, зачем-то пересказывает ему «Дядю Ваню» с продолжением, а он ей, соответственно, «Трех сестер» двадцать лет спустя, — на фоне чеховского водевиля выглядит бледновато. С другой стороны, сыграна она ничуть не хуже, хотя и в совершенно ином ключе. И уж точно не уступает «Медведю» в постановочном решении: раздолбанный вокзальный буфет — с потолка капает, на полу лужи — то покрывается черно-белыми кадрами хроники, то открывает бархатный театральный занавес, а то — хрестоматийный задник с березками. Нетвердо стоящих на ногах (все по той же традиционной причине) Соню с Андреем бросает из безнадежной разрухи 20-х в полное надежд безвременье fin de siecle и обратно, так что у кого хочешь голова пойдет кругом, а тут еще от портала к порталу шаркает грозного вида баба (Дмитрий Захаров), многозначительно хмыкает и лабает на фортепьяно, лихо замешивая Баха с «Яблочком». И этот высокохудожественный сумбур, хотя и обескураживающий слегка отсутствием оригинальной идеи, оправдывает свое существование, благодаря исполнительскому совершенству.

В общем, в юбилейном соревновании — все ведь в тайне мерились своими Чеховыми, а иначе неинтересно — театр на Кутузовском опять обошел коллег, и наших, и заезших. Причем обидно-то как — без видимых усилий и чуть ли не подхихикивая. Но публике на эти обиды — сами знаете, главное — билеты уже в продаже.