Американский образчик посмодернистского театра  — спектакль «Becky, Jody & John»,  — наглядное доказательство теории о том, что искусство и развлечение — одно целое.

Сцена из спектакля «Becky, Jody & John». Becky — Беки Хилтон, John — Джон Джасперс,  Jodi — Джоди Мельник

Перечеркнуть собственные комплексы, избавиться от возрастных болячек и просто — поговорить, — с этим в Москву приехала нью-йоркская троица: Беки Хилтон, Джон Джасперс и Джоди Мельник. Их спектакль (творение американского гуру постмодернистский танца  и по совместительству одного из участников трио Джона Джасперса) был показан в российской столице впервые. Случилось это в рамках набирающего популярность фестиваля «Диверсия», на который, кстати, можно еще успеть. Знаменитое нью-йоркское трио на деле оказалось компанией закадычных друзей под именами Becky, Jody и John. С ними перед столичной публикой «выступила» и некая Chrysa Parkinson. Четвертая героиня этого перформанса общалась с друзьями и публикой через скайп. Экран небольшого ноутбука, ездившего на колесиках по сцене, показывал ее лицо крупным планом. С монолога Крис и начался спектакль. Она пространно, но не занудно, размышляла о том, что такое уместность. И говорила в общем-то о себе. Мол, не молода, болит то-другое и танцевать она может исключительно «то, что медленно и лениво». Ее беседы с собой разбавил танец-зарисовка. Также немолодые танцоры возникли на сцене, выглянув из-за ряда перевернутых стульев (вот, собственно, и все декорации). В несвежей и не раз подшитой одежде для тренировок они, совсем как просила Крис, нарочито и не быстро «тянули носки» в воздух, садились на шпагат и растекались по полу и друг другу. Казалось, на сцене оживает время, — то медленно тянется, то движется мелкими скачками...

Сцена из спектакля «Becky, Jody & John». Becky — Беки Хилтон, John — Джон Джасперс,  Jodi — Джоди Мельник

Танец минут через 10 сменился рассказом Джона о том, как он пытался спорить с куратором современного искусства, убеждая его,  что возраст — творчеству не помеха. Словесная баталия с невидимым противником перетекла в яростный танец. John противился возрасту не только на словах. Обнаженным, танцевал он вместе с одетыми Becky и Jody. Далеко не новый ход, однако свежий в исполнении, не лишенного иронии и светлой грусти.

Далее в программе значился «перерыв», — все трое, пытаясь отдышаться и выпить воды, жаждали вопросов из зала. Однако, о чем бы их ни спрашивали («Правда ли , что современный танец — младший брат балета?»), они отвечали что-то свое. Becky, к примеру, рассказала о своем маленьком сыне, который обожает носить зеленые колготки и наряжаться в супергероя. Мальчик уверен, что его суперсила — «в разочаровании». Спустя еще минут пять артистка появилась в таком наряде перед публикой. «Разочарованная своим возрастом и весом», она, тем не менее продемонстрировала неплохую танцевальную форму.

Подобные вышеперечисленным, остроумные находки постановки Джасперса смотрелись как вызов умствованиям, которыми так славится современный танец. Хореография «с юмором» — не новые движения и пластические решения — были здесь вполне уместны. По пути своей публика во все глаза смотрела на обычные бытовые жесты, превращенные в танцевальные метафоры. Танец в своей постановке Джасперс соединил с другими искусствами —  драматическим театром, документальным кино, видео.

Сцена из спектакля «Becky, Jody & John». John — Джон Джасперс

Понятно, что искусство понимается Джасперсом как один из способов самопознания и самовыражения. Последнее для него гораздо важнее техники, которая в силу возраста артистов не всегда совершенна. Да, мы видели угловатую пластику и тяжеловесные поддержки, зато были многозначительные паузы. Этот спектакль — редкий, исключительный случай, когда о сложном (надвигающейся старости при «молодых» желаниях) говорится (танцуется) просто и без особых затей. Это трагикомедия, рассказанная движениями. Глубокая, нежная и очень личная.

В самом финале John в буквальном смысле слова загорелся  — весь в чаду и дыму, он  подарил публике жизнеутверждающий танец-монолог. Затем в зале выключился свет, замигал разноцветными огнями дискотечный шар под потолком и к зрителям выехал маленький белый слон на колесах. Управляемый нью-йоркским трио, он тоже станцевал. Одному ему ведомый, но очевидно прощальный, танец. Зал аплодировал стоя.