Предыстория такова. В феврале 2002 года мэр Москвы Юрий Лужков подписал специальное распоряжение, по которому билеты в театр, на концерты и другие подобные мероприятия следует продавать по той цене, которая на них – билетах – указана. Нехорошим людям, искавшим баланс между спросом и предложением, были обещаны суровые меры наказания. Помогло это, прямо скажем, не очень. В последнее время появилось большое количество фирм, запросто предлагающих лучшие билеты в любые театры. Реклама некоторых из них публикуется и в нашем журнале.
Услугами «альтернативных» касс сегодня пользуются многие. А если это явление благополучно существует, то означает это только то, что не все благополучно в обыкновенных театральных кассах. Перекупщики всего лишь делают то, чему никак не могут научиться штатные театральные кассиры. И данное интервью красноречиво доказывает этот факт.
Нашему автору удалось встретиться в кафе на Большой Дмитровке с одним из таких посредников между театром и зрителем. За чашкой кофе Леонид раскрыл секреты своей «профессии». Этот текст – настоящий эксклюзив, потому что обычно люди этого круга очень молчаливы…
Мы публикуем его по нескольким причинам. Во-первых, интересно выслушать весьма оригинальную точку зрения на современный театральный процесс от человека, который «голосует» рублем – пусть не своим собственным. Во-вторых, этот текст мы адресуем сотрудникам всех театральных дирекций, в которых до сих пор еще не поняли, что за зрителя сегодня нужно бороться.
– С чего вы начинали?
– Я стал заниматься перекупкой лет двадцать назад. Тогда обладать билетами в Большой театр означало все. Отстояв несколько ночей, я покупал самые дешевые билеты – два на балет, два на оперу – по 50 копеек или по рублю. Хороших билетов – в партер и амфитеатр – я вообще никогда не видел: они распределялись через правительственные и спецкассы. Нормальный человек попасть в театр не мог. У иностранцев были справочники, где объясняли, что такое хорошие билеты. На дешевых билетах мы фломастером подписывали слово «партер», чтобы иностранец «прореагировал» на нужное слово.
Долгое время Большой театр был нашим основным бизнесом. Можно было самим не торговать, а просто, выкупая билеты, обеспечивать ими других. Сегодня ситуация поменялась, и билеты в ГАБТ – это всего лишь десять процентов наших продаж. Мы стараемся работать только под конкретный заказ. Зрителей можно понять: репертуар в ГАБТе не меняется, а сколько раз можно смотреть ту же «Жизель»?
– А на что люди все-таки ориентируются, покупая билеты?
– В основном, на свободные дни. Например, если суббота-воскресенье выходные, то в пятницу можно пойти в театр.
– А спектакли, звезды?
– Этого нет. Кто танцует, кто поет – все равно. Конечно, «Лебединое озеро» и по три с половиной тысячи уходит, и чьи-то поклонники любые деньги заплатят за своего кумира, но они к нам не обращаются.
– Директор Большого Анатолий Иксанов говорит в своих интервью, что будет повышать цены до тех пор, пока из-под колонн не исчезнет последний спекулянт. Это реально?
– Нет. Да и зачем? Я думаю, что Большой театр продает такое большое количество билетов именно благодаря спекулянтам – они предлагают, рекламируют. А что мелкая афишка около кассы может дать? Например, наша фирма разработала свой календарик, который рассылается по банкам и крупным организациям: там на каждый день отмечено, что лучшее идет в театрах.
– Лучшее – на ваш взгляд?
– Да. Вообще-то мы работаем в системе спроса: что у нас спрашивают, то и продаем. Мы не звоним и не предлагаем: «Вот, у нас есть билеты на «Балакирева» в Ленком. Не хотите ли?» Это неэффективно.
– Круг постоянных клиентов большой?
– Нет. Ведь хороших спектаклей навскидку совсем немного – штук десять.
– И что сейчас больше всего спрашивают?
– «Нотр Дам де Пари», например. Сейчас потихоньку идет на спад, а раньше до восьмидесяти процентов всего нашего оборота составляло.
– «Нотр Дам» – тоже недешевое удовольствие.
– И не говорите! На «Нотр Дам» нам дают вместе с дешевыми билетами «нагрузку» – дорогие, которые надо хотя бы просто продать. У них раньше максимальная цена была 3000 рублей, теперь 5000. Мы думали, вообще невозможно будет продать, ведь идешь не один, а за два билета – уже 10 000, более трехсот долларов. Но, оказалось, все расходится. Они рекламы дали много, все знают, спрашивают.
– А остальные мюзиклы?
– Остальные – нет. «Чикаго» мне понравился, а остальные не очень довольны, так что не думаю, что будет большой спрос.
– На что еще есть спрос?
– Концерты, если билеты не очень дорогие. Если реклама хорошая, все пойдет. Приезжал театр «Ла Скала» – мы знали, сколько роликов по ТВ покажут, и в спросе почти не сомневались. А иногда даже стыдно становится, что что-то людям продал.
– Сами смотрите, что продаете?
– Конечно, иначе как прогнозировать? Это же огромные деньги…
– А драматический театр?
– «№ 13» во МХАТ им. Чехова – очень веселый спектакль. Мастерскую Фоменко любят, но там классические постановки – а с этим тяжело. «Шут Балакирев», «Юнона» и «Авось», «Город миллионеров» в Ленкоме. «Мужской род, единственное число» в Театре им. Станиславского. Сейчас начали спрашивать «Имаго» с Анастасией Вертинской. Я посмотрел только что «Ladies’ Night» – это лучший спектакль сегодня, такого еще не было. Уже сейчас все спрашивают билеты, а их нет.
– «Современник», «Сатирикон»?
– В «Современнике» немножко спрашивают «Три товарища», в «Сатириконе» – ничего.
– Другими словами, если есть возможность покупать билеты легко и удобно, все-таки обходятся без вас?
– Может, и так… Но и в цирк бывают заказы, хотя билеты везде продаются.
– А «Черный монах» в ТЮЗе, Мастерская П. Фоменко?
– Эти билеты нереально достать, когда надо, и невозможно продать, если они есть. Хотя в принципе спрос не ограничен, желающий и на 100 долларов согласен. Главное, чтобы позвонил человек, который хочет купить этот билет. Мы провели эксперимент, взяв по нескольку билетов на все спектакли. Заказов не было, а те, кто хотел попасть, готовы были платить только по тысяче рублей, а мы их и так берем дорого. В общем, эксперимент повторять не будем.
– А каков уровень наценки? Скажем, на билете в Ленком написано: 250 рублей. Вы же не за 350 продаете?
– А где вы возьмете билет в Ленком за 250? Если бы нам было можно их за «оригинальную» цену купить, продавали бы дешевле, но ведь там в кассу вообще ни одного билета не поступает! Если мне билет в Ленком приходит хотя бы по тысяче – скажу спасибо.
– Администрация театров вам помогает?
– Конечно. Если нет билетов – делают пропуска. Да и с билетами тоже помогают. Театральные работники получают не очень много, а кушать хочется.
– Есть хорошие и плохие кассиры?
– Почти все хорошие, если деньги платишь. А вот во МХАТ им. Чехова с ними вообще нереально разговаривать… В нашем деле главное – владеть информацией. Знать, у кого что можно взять, связать заинтересованные стороны и на этом заработать деньги.
– И сколько человек в цепочке бывает?
– Иногда очень много… Четыре – пять – шесть человек не предел. Представляете, цена как растет? Чтобы обеспечить низкую цену клиенту, мы должны заранее прогнозировать, что пойдет, рисковать и покупать билеты в кассе. Я же не могу встать перед началом у «России», например, и продавать.
– Но ведь в принципе зритель тоже может позвонить в кассу…
– Знаете, что ему ответят: «Вы что, молодой человек, ошалели, какие билеты?! Приезжайте, мы вам все подберем». Отошьют так, что вообще ни в какой театр не захочется. К тому же часто люди приезжают, а билетов нет. Если человек работает и у него есть деньги, но нет времени, ему дешевле общаться с нами, чем тратить время на самостоятельные поиски. Мы же найдем, привезем, не надо искать телефон театра и пытаться туда дозвониться, что тоже очень непросто.
– Почему сами театры не хотят работать со зрителями?
– Зачем им это? Они продают билеты через кассу. Давать рекламу в газетах и журналах – дорого. У них руки не доходят до этого.
– А до чего доходят?
– Когда в театре полупустые залы, театр, дотируемый государством, почти ничего не теряет. А все проблемы по наполняемости зала ложатся на систему театральных касс, распространителей, посредников…
(сайт «Театральный смотритель», www.smotr.ru)
