За плечами артистки Апексимовой больше 20 ролей в кино, 11 лет работы на сцене МХАТа и только три роли в сериалах. Но они-то и сделали Ирину популярной. И все же Апексимова вернулась в театр. 20 декабря зрители увидят ее новую работу в спектакле «Кармен», поставленном Романом Виктюком.
– Ира, чем вас заинтересовала Кармен?
– Кому из артистов не хочется сыграть страсть, любовь, отчаяние и смерть? К тому же было ужасно любопытно увидеть, что со всем этим сделает Виктюк.
– А в виктюковском «Нашем Декамероне» вы продолжаете играть?
– Да, это мой любимый спектакль. Я даже стала его продюсером. Долго упрашивала Романа Григорьевича взяться за эту постановку. Наконец он согласился, и мы выпустили ее в рекордные сроки – за два месяца. Мне кажется, это моя лучшая роль на сцене за многие годы.
– А с кино у вас сейчас какие отношения?
– На кино пока стоит жирный крест. Увы, ничего хорошего не предлагают. Хочется сыграть человечную историю с хорошей литературой, глубокими образами. А присылают сценарии очередных сериалов. Не хотелось бы перейти в ранг «мыльной» актрисы.
– Когда вы сыграли Амину в «Дне рождения Буржуя», говорили: «Вот это роль Апексимовой! Она, видимо, такая и есть: роковая стерва!» Было обидно?
– Мне было все равно, кто и что скажет. К роли я относилась как к нормально выполненной работе. Ну что поделаешь, режиссеры видят меня лишь в образе стерв и хищниц. А я хотела бы сыграть добрую и веселую девушку, которой на самом деле являюсь в жизни. Может быть, когда-нибудь случится это чудо? (Смеется.) А защищаться и говорить: «Ах, я не такая, я лучше!» – это чушь полная. Моя защита – сцена. В театре я играю гораздо лучше, чем в кино. Вот придите, посмотрите мои спектакли и решайте, какая я на деле. А что-то доказывать, писать мемуары – это не мое.
– Но, не будь сериалов, мы, возможно, сейчас не разговаривали бы.
– Я отдаю себе в этом отчет. Сериалы приносят популярность. Мне за них не стыдно, свою работу я сделала честно. Еще актеры МХАТа вывели формулу: из всех искусств для нас важнейшим является телесериал, потому что потом мы сыграем в антрепризе.
– Есть у вас заветная, но недоступная роль?
– Думаю, нет. У меня и в юности не было возможности изображать Джульетту, это не мое амплуа. Согласно своему типажу и возрасту я еще могу сыграть Каренину, леди Макбет и половину героинь Чехова.
– Вы жили в Америке, видели, как работают в Голливуде. Почему наши актеры на Западе в лучшем случае добиваются эпизодической роли какого-нибудь пьяницы-дебошира? Почему мы с нашей системой Станиславского не интересны мировому кино?
– Ой, я вас умоляю! Мы знаем лишь тех звезд, которых нам навязали. Мы же не интересуемся среднестатистическим Джоном Пупкиным, правда? У них своих звезд полно. Мы долго учимся, потом становимся артистами, а в Голливуде сначала становятся артистами, а потом учатся, если деньги на это есть. Пробиться в Голливуде невозможно. В лучшем случае, потеряв всякую связь с родной культурой, избавившись навсегда от акцента, ты дождешься маленькой роли. Наши артисты могут состояться в профессии только здесь.
– Говорят, вы бизнесвумен, свое театральное агентство открыли?
– Не агентство, а театральную компанию Апексимовой, созданную специально под спектакль «Наш Декамерон». Когда он вышел, я поняла, что ужасно не хочу продавать его какому-нибудь продюсеру, который занялся бы прокатом. Теперь наша компания заботится о «Кармен» и о новом проекте – мюзикле «Веселые ребята», который, бог даст, выйдет через год.
– Можно рассказать о мюзикле подробнее?
– Это пьеса на основе известного сценария Григория Александрова. Максим Дунаевский напишет еще двенадцать новых музыкальных тем к уже существующим. Решено, что исполнители главных ролей не будут похожими на Любовь Орлову и Леонида Утесова. Это история «Веселых ребят», рассказанная заново. Но пока об этом рано говорить.
– А коммерческая жилка в вас есть?
– Есть, но где-то так глубоко, что пока не пробилась на поверхность! (Смеется.) Чтобы зарабатывать деньги, нужны другие мозги. Я артистка, умею только играть.
– Артист у нас может быть обеспеченным человеком?
– В нашей профессии нет стабильных заработков. Снялся в кино, получил некую сумму. Не снялся, сидишь на хлебе и воде. В театре, если играть два спектакля в месяц, денег хватает от зарплаты до зарплаты, если нет спонсоров. Но с ними не всем везет.
– У вашей дочери есть актерские задатки?
– Пока я вижу, что у нее нет стремления к точным наукам. Даша растет нормальным ребенком, и это главное. Ее воспитанием занимается моя мама. Я полностью ей доверяю в этом вопросе.
– Часто артисты признаются, что выбрали профессию либо по той причине, что ничего больше не умели делать, либо потому, что жизни не мыслили без театра. А вы?
– Я скорее принадлежу к первой категории. Ни на что другое я не была способна! (Смеется.) И всегда была уверена, что стану артисткой.
– Как вам кажется, почему к одним приходит популярность, а к другим нет? Ходит артист всю жизнь в свой театр, репетирует, играет, а никто его не знает…
– Популярность – дело случая. Я знаю ленивых артистов, которые ровным счетом ничего не делали, но стали популярными. А другие пашут, а не получается ни-че-го! Рецепта удачи нет.
– Можете ли вы сказать, что состоялись, что счастливы, что все сложилось удачно?
– Нет, конечно. Ничего еще не состоялось и не сложилось. Сериалы и появившаяся популярность дали лишь шанс, которым теперь надо воспользоваться.
– Вас считают трудоголичкой. Какой процент сознания занят мыслями о работе?
– Весь мозг – не знаю, большой он или маленький. При этом я получаю удовольствие и нормально себя чувствую. Актер – это скорее диагноз, чем профессия. Выживают лишь те, кто фанатично предан делу.
– Говорят, разводы способствуют творческому взлету. Есть примеры, когда женщины, расставшись с мужем, делают блестящую карьеру. Ваш взлет совпал с разводом с Валерием Николаевым…
– Ой, все это неправда про взлеты! Просто надо как-то выживать, не накладывать же на себя руки! После развода женщина вынуждена жить ни на кого не рассчитывая, по принципу «тихо сам с собою». А взлет мой был сам по себе, просто так совпало.
– Актерские браки обречены?
– Ну почему? А как же Невинный и Гуляева, Мягков и Вознесенская, Щербаков и Бронзова, Немоляева и Лазарев? Я думаю, что в актерском дуэте чаще кто-то лидирует, а кто-то находится в тени. А обречен брак или нет – это зависит не от профессии супругов. Покажите мне обыкновенную семью, где люди, поженившись в двадцать лет, дожили до шестидесяти и все так же воркуют друг с другом!
– Ира, а как вам удается потрясающе выглядеть? Диеты?
– Просто много работаю. Как говорится, «секрет ее красоты». По косметологам-массажистам никогда не ходила. Не то чтобы я была против них, но отдавать свое лицо на растерзание незнакомому человеку не хочется. Если бы меня кто-то взял за руку и отвел в салон, я бы там провела пару часов. А по собственной инициативе… Нет, увольте!
– И не обсуждаете с подругами всякие женские штучки вроде новых масок?
– Боже упаси! Это же смертельно скучно. Куда интереснее поговорить о гастролях, спектаклях. Все мои подружки варятся в театральном соку.
– Я слышала, что вы лихой водитель. Уровень адреналина повышаете?
– Самый большой выброс адреналина происходит на сцене. А машина – это так, для поддержания тонуса. Я же все-таки не шофер-дальнобойщик. Хотя регулярно вижу сны, в которых я участвую в гонках. Когда была на шестом месяце беременности, мне нужно было доехать от «Автозаводской» до центра. Денег на такси не было. Я прежде лишь по двору каталась на первой скорости, но села в наш «Москвич» и поехала. И, что интересно, доехала!
– Профессия как-то изменила ваш характер?
– Его не профессия меняет, а жизненный опыт, который ни к черту не нужен. Знания порождают печаль, а кому она нужна? Лучше оставаться счастливым, светлым, без опыта и знаний.
