Мнение На «Чикаго» зритель все время рискует «порезаться»: этот мюзикл ходит по острой грани между вкусом и безвкусицей. «Чикаго», дразня и эпатируя, умеет остановиться за два шага до пошлости. В этой опасной игре заключена вся прелесть классического «Чикаго»: мир предстает здесь до жути правдоподобным и в то же время разъеденным тоннами едкой иронии. Зрителю показывают самые неприглядные стороны жизни, заставляют окунуться в ее грязь и пот, а потом утверждают, что вот оно – то самое, что все хотят видеть. Зритель все время чувствует себя немного смущенным, и оттого восприятие мюзикла обострено: так обостряются чувства при виде опасности.
Здесь со зрителями играют напрямую, искусному обману предпочитая газетные откровения: мир шоу-бизнеса слился с миром криминала, решение суда зависит от щедро оплаченного красноречия адвоката, убить легко, быть оправданным за убийство тоже. Преуспеть в шоу-бизнесе уже сложней, но если знаешь и чтишь закон «шику, блеску дай», то перед тобой открыты все дороги.
К сожалению, даже хороший русский перевод не может передать всего богатства оттенков главной арии мюзикла «All that jazz», которую запевает густым, обволакивающим голосом с металлом на переходах главное актерское сокровище «Чикаго» – смоленка Лика Рулла. «Jazz» по-английски означает не столько «джаз», сколько «суету, хаос, сумятицу». «Чикаго» демонстрирует именно такую жизнь, закрученную и перекрученную, непонятную, алогичную и безжалостную к человеку. В такой «джазовой» жизни самое главное – просто двигаться, выныривать и выплывать, не сопротивляясь хаосу и в то же время не давая ему овладеть собой. Этим самым и заняты две героини «Чикаго» – раз попав в житейский переплет, они выживают, сумев оседлать «весь этот джаз». Мюзикл совсем не об убийцах, а о том, что человек способен к реабилитации, что его энергия и воля преодолевают непролазную вязкость жизни.
А еще «Чикаго» – очень стильный спектакль. Черно-белая эротичная гамма в облегающих костюмах кордебалета. Хитрющий адвокат Филиппа Киркорова в страусиных перьях, гипнотизирующий взглядом аудиторию. Изящный, трогательный номер «Мистер Целлофан» о парне, которого никто не замечает. И, разумеется, Лолита Милявская в роли Мамаши Мортон – нежная и грубая одновременно, с интонациями потасканной, но еще роскошной бандерши: руки в брюки, груди навыкат, пиджак, который топорщится на плечах. «Ты поладишь с мамой, мамочка с тобой…»
