В Театральном центре «На Страстном» пройдут гастроли труппы Николая Коляды. Можно гарантировать аншлаги в зрительном зале и противоречивые рецензии в прессе. «Ваш досуг» попытался разобраться, почему Коляда берет за живое.

Сцена из спектакля «Гамлет»

О Коляде говорят, что его театр про маргиналов и для маргиналов. Все пять спектаклей, которые екатеринбуржцы везут в Москву, поставлены по классическим пьесам. Но первое, что нужно выбросить из головы, отправляясь «на Коляду»,— почтительное отношение к классике.

Потому что «Гамлет», например, начнется с того, что на сцену вывалит толпа полуголых оборванцев и станет, как портретами вождей, трясти репродукциями «Джоконды». И Гоголь с Чеховым будут ничуть не аристократичнее: их героев Коляда выселил на помойки и в черные дворы. Начинал Коляда как актер, но исполнять чужую волю ему быстро надоело. Стал писать и в этом преуспел: его пьесы ставили всюду — от Москвы до Бугульмы. Он мог бы до сих пор выдавать по полдюжины текстов в год, но снова переквалифицировался— теперь в режиссера.

Не смог вынести произвола постановщиков своих пьес. «Драматург отдает свою пьесу в детдом на воспитание. И приходит лишь на выпускной вечер. И вот стоит его ребенок с квадратной головой— били его палкой, пытали. А ты стоишь в галстуке и смотришь на него, потом подходишь, обнимаешь... Я же не могу сказать, что он не мой... Бывает, что он и прилично выглядит, но чаще уродливо. Что тут сделаешь?! Вмешиваться в работу, объяснять— это ж глупо...»

Уже лет десять Коляда ставит сам и все это время получает обвинения в самодеятельности. При этом его театр без конца колесит по Европе— вот и сейчас он едет в Москву после триумфальных гастролей во Франции. Оно и понятно: для французов «помоечная» эстетика в новинку. А нас и в самом деле может коробить: аляповатостью и дикостью повадок персонажей, дешевым реквизитом, купленным на оптовом рынке, трэшевой стилистикой. Для критики Коляда легкая мишень. Кто-то сказал про него: «Так писать диалоги все равно что сливать воду в унитазном бачке». Или еще так: «Коляда— это ужас, летящий на крыльях ночи». Режиссер признается, что при чтении таких рецензий у него «все внутри рыдать начинает».

Но проходит время— и ему становится смешно. Когда о Коляде снимали фильм, так и назвали: «Ужас, летящий на крыльях ночи». Любимый писатель Коляды Набоков, но сам он пишет и ставит про обитателей дна— и не видит в этом никакого парадокса. «Если идти по Москве часов в шесть утра и смотреть вниз, увидишь: лежит бычок, рядом еще один, но с губной помадой, вот кто-то бросил копейку, дальше лужа, в которой лежит листочек осенний. Жизнь такая прекрасная, в ней столько цветов радуги. То, что все называют «помойкой», для меня не помойка, а моя жизнь. Я прихожу в свою квартиру: в ней кошки оторвали обои, везде валяется шерсть, пыльный компьютер, но это моя жизнь, мне там красиво и хорошо. Я никогда не пытаюсь набрать каких-то ужасов, я просто всей своей жизнью пытаюсь эту помойку защитить— доказать, что там живут хорошие люди, но несчастные, бедные и одинокие».

 Актеров Коляда берет в труппу по принципу «приблудных кошек выкидывать нельзя». Никаких басен на прослушиваниях: принимается любой, кто согласен получать 3000 рублей и репетировать по ночам. В свободное время артисты «Коляда-театра» подрабатывают на корпоративах и елках. Коляде и самому не зазорно надеть накладную бороду, чтобы сыграть Деда Мороза перед сиротами. Своих детей у него нет, как нет и личной жизни— только журнал «Урал», который он редактирует, студенты-драматурги, те самые кошки (их у него около десятка) и театр. В котором, кстати, всегда аншлаги.

Правда, Коляда признает, что быстрее всего билеты расходятся не на «Гамлета», а на спектакль по пьесе «Курица». Потому что там написано: «уморительная комедия». Но так и было задумано. «Они надеются на очередной «Аншлаг». Ну, ничего, они получат свое: будут ржать, как сумасшедшие, но в конце все равно заплачут».