25 и 26 октября в Театре им. Пушкина впервые сыграют «Черного принца» знаменитой английской писательницы Айрис Мёрдок. Это сценическая авторская версия одноименного романа. Режиссер Роман Козак собрал на одной площадке Александра Феклистова, Оксану Мысину, Бориса Дьяченко, Веру Воронкову, Александру Урсуляк и Елену Новикову.

Наш корреспондент беседует с Александром Феклистовым, исполнителем главной роли писателя-неудачника Брэдли Пирсона.

– Вы не боитесь пьесой Айрис Мёрдок напугать зрителя? Так много слов, так много смыслов! Сейчас это немодно…

– Боимся. Пока еще боимся. Какую бы форму ни приняли подлинные страсти, они обязательно рано или поздно пробьются через любые пласты текста. В этом наша главная надежда. Для автора суть пьесы – в подлинных страстях. Она добирается до самых высот, до самых пиков нашей жизни. Боль, страсть, смерть, измена… Это эмоции, которые трудно «вытаскивать» из себя повседневно.

– Что будет стержнем спектакля?

– Сама ситуация, весьма парадоксальная. Мужчина в 53 года влюбляется в 20-летнюю девушку. Скажем прямо, криминальное дело. С точки зрения бытовой нравственности, конечно. Нам нужно из пикантной истории «вырулить» к неподдельному чувству. Мы все помним, как начинается набоковская «Лолита» и как нам поначалу неприятен ее главный герой, и как мы с течением романа начинаем понимать и любить его вместе с Лолитой. Тут история, пожалуй, та же. Наш спектакль, в общем-то, о любви… с несколькими смертями.

– У вас снова роль писателя-неудачника?

– Да?.. А где еще была?

– В фильме Меньшова «Гибель богов».

– А! Вспомнил. Еще я играл поэта-неудачника в мхатовском спектакле «Любовь в Крыму». И удачливого пианиста тоже играл… Кто-то очень правильно сказал, что если мы уверены в том, что делаем, то мы защищены от мнения людей. Мой нынешний герой относится как раз к такому типу. Это Айрис написала в списке действующих лиц: «Брэдли Пирсон, писатель-неудачник». Сам Пирсон так не считает.

– Вы видели фильм об Айрис с Джуди Денч?

– Мы ходили на него всей творческой группой. Прекрасный, чудный фильм! Сперва не понимаешь, почему ты должен смотреть всю эту физиологию, следить, как у Айрис прогрессирует болезнь Альцгеймера. Но фильм про другое. Он пронизан любовью. И это очень по-мёрдовски сделанный фильм. Это ее способ смотреть на жизнь.

– В пьесе ваш герой вертит в руках овечий череп. Эта сцена в спектакле будет?

– Будет.

– А как выглядит овечий череп? Это муляж?

– Не видел еще. В «Гамлете» Петера Штайна, где я играл Клавдия, череп был настоящий, человеческий. Правда, потом Женя Миронов – Гамлет – его захоронил на кладбище. На какой-то репетиции вертел-вертел в руках, остановил взгляд и ужаснулся. Штайн говорит: «А что удивительного? Ты такого персонажа играешь. Он умеет философствовать, держа в руках настоящий череп».

– А кто такой Черный принц?

– Это и есть Гамлет. Возлюбленная моего героя Джулиана (ее играет Саша Урсуляк) описывает, как в школе она играла эту роль – в черном костюме, в черных колготках, ботинках с пряжками. Такой классический, школьно-самодеятельный Гамлет. Мёрдоковский персонаж Фрэнсис Марлоу, например, считает, что у моего героя гомосексуальные наклонности. Что ему приятно одевать Джулиану в мужской костюм. И даже что он заставлял ее так одеваться. У моего героя фамилия Пирсон, она созвучна слову, переводимому как «личность, персона». Гамлет был личностью, и этот неудачник через любовь к Джулиане тоже становится личностью. И я, в свою очередь, играю постаревшего Гамлета, когда все прожито, все забыто, все успокоилось. И тут его настигает беда – испытание любовью. Брэдли Пирсон никогда и не думал, что существует такое.

– Вы сейчас не «приписаны» ни к одному театру?

 – Я играю в пяти спектаклях: «Ботинки на толстой подошве» и «Золото» в Антрепризе Воропаева, «Великолепные мужчины» Михаила Мокеева и два международных проекта Конфедерации театральных союзов – «Гамлет» Петера Штайна и «Борис Годунов» Деклана Доннеллана. Шестой – «Черный принц».

– «Гамлета» и «Бориса Годунова» часто возите на Запад?

– По-разному. Сейчас поедем с «Гамлетом» и «Борисом» в Питер, Ригу, Киев. На следующий год поедем с «Борисом» в Америку.

– Понимают ли «Бориса» на Западе? Или английская режиссура Доннеллана как раз и состоит в адаптации?

– Это не адаптация. Это взгляд западного человека на русскую историю, и этот взгляд более понятен западным людям, чем русский взгляд внутрь себя. Доннеллан сделал эпическую драму и приподнял историю над ее реальной почвой. Реакции были разные. В Ньюкасле следят за сюжетом, а в Лондоне приходят смотреть на театральный язык.

– Московскую публику шокирует, когда ваш Годунов прикуривает от церковной свечи в присутствии патриарха.

– Иностранцев это тоже шокирует. Кто-то в этот момент, бывает, выходит из зала. Может, потому, что это и там считается кощунством, а может, оттого, что я закурил в общественном месте.