Да бросьте вы оперу! Это же кошмар... «Самый скучный жанр!» — не преминет упомянуть в любой беседе режиссер Дмитрий Бертман. Цену себе набивает: в спектаклях его «Геликон-оперы», будь то трагические «Диалоги кармелиток» или развеселая «Свадьба Фигаро», зритель едва успевает оценивать режиссерские штучки: распутывать невидимые связи между героями, разгадывать назначение на сцене чудесных нелепых предметов...Как вы думаете, к чему в геликоновском «Борисе Годунове» выложено на сцене штук сорок шапок Мономаха? Ну, думайте... Даже «Лулу» Берга с кошмарной музыкой смотрится чуть ли не как «Цирк Дю Солей».
Последняя премьера театра — «Любовь к трем апельсинам». Она особенно интересна после недавнего выхода «Дневников» Прокофьева и книги о его жене Лине Кодина, в которых облик композитора вырисовывается далеко не миленький. Вот и веселая опера по сказке Гоцци, где королевский двор стоит на ушах, пытаясь развеселить ипохондрического принца, вовсе не так безобидна, как всегда казалось. Впрочем, для того чтобы это понять, нужно досмотреть ее в «Геликоне» до самого конца...
Прокофьеву подкинул сюжет Мейерхольд, и композитор уцепился за возможность проехаться по сценическим штампам (помпезным шествиям, «богатым» атласу и парче, ритуальным выходам главных героев), а заодно утрировать черты давно изжившей себя комической оперы-буфф. Но это было 90 лет назад. Штампы забылись, а колкая, будто бы чудаковатая музыка, эксцентричные герои и непредсказуемость режиссерских ходов остались (как, например, изобразить освобождение трех принцесс из апельсинов в пустыне? Вот уж действительно кошмар).
Театральные профессионалы восхитятся тем, что функция Бертмана — не простое администрирование сцены и великое умение остроумно вывести и гладко увести с нее артиста. Музыкальные — качеством вокала при обычном количестве забавной мельтешни, в которой не тонут отборные московские голоса. Но главное мнение принадлежит неискушенной публике. А уж она просто ахнет, глядя, как пытаются рассмешить принца-несмеяну документальными сценами потасовок наших депутатов в Госдуме (на плазменных экранах) — такое никакому ни Гоцци, ни Мейерхольду не снилось!
Кушая заковыристый сюжет, даже тот, кто знает музыку Прокофьева только по Маршу, да и то из мобильников, проникнется ее ломкостью, дурашливостью и до сих пор не истертой смелостью. В день спектакля театр помешан на оранжевом! Оптимистичный цвет, давно избранный «Геликоном» для своего герба, преобладает всюду. В буфете, естественно, апельсины к шампанскому. На сцене давят здоровый фреш из соковыжималок. И даже режиссер на премьере выходил на сцену с какими-то оранж-прибамбасами, такой уж он франт. Немножко жалко злобную Фату-Моргану — над ней тут сотворят безжалостный суд. И в большей степени — прелестную Нинетту, которой придется коротать век с избалованным оболтусом из мифической серии «принц на белом коне».
Нет здесь поросячье-счастливого финала. Чтоб зритель не расслаблялся. Однако ипохондрия тоже развеется. Так что если кто-то впервые решится узнать, что такое опера как театр, а не завывание толстых теток с задрапированными боками, пора в «Геликон».
