Мнение Талант Бориса Акунина породил рыцаря без страха и упрека, честного сыщика и блестящего интуита Эраста Фандорина, который все делает справедливо и правильно, спасает человечество от всемирного заговора. Но выходит все не слишком гладко. Дорого, прямо скажем, выходит, ценой многих жизней.
В спектакле Российского молодежного театра – открытый финал: враз поседевший после гибели невесты Эраст Петрович бежит куда-то эффектным бегом на месте, все быстрее и быстрее, пока не закроется занавес. Удовольствие, полученное от работы, заставило руководство театра задуматься о втором спектакле по Акунину, а самого Акунина – о создании оригинальных пьес. Потратив две недели на инсценировку собственного романа, писатель подсчитал, что вполне успел бы за это время сочинить и новую пьесу.
На «Эраста Фандорина» приятно ходить неискушенным зрителям, посмевшим отстать от литературной моды и не прочитать Акунина, чтобы в зрительном зале просто следить за действием. Приятно отгадывать сюжетные повороты. Вроде того, что царственная дама леди Эстер (Нина Дворжецкая), заботящаяся о сиротах, окажется во главе всемирной организации, которая задалась целью кардинального улучшения мира и давно уже не стесняется в средствах. А, скажем, под обликом грубого до жестокости графа Зурова (Илья Исаев) вот-вот обнаружится нежнейшая душа, способная на всепоглощающую любовь и верную дружбу. Еще приятнее находить в акунинском тексте почти прямые цитаты из классиков.
Однако из-под бутафорской простоты режиссер извлек конфликт, который не забывается после закрытия занавеса. Предваряя премьеру, Бородин говорил о сегодняшней тоске по романтическому герою, по ясному взгляду на мир, по четкому делению на плохое и хорошее. И Эраст Фандорин (переманенный из ленкомовской массовки Петр Красилов) этому образу соответствует и внешне, и внутренне. Только в результате его поступков, таких честных, смелых и умных, мир еще больше запутывается в своих болезнях и проблемах. Закрываются приюты для талантливых сирот. Гибнут люди, в том числе и самые дорогие Фандорину. Благие намерения снова и снова мостят дорогу в ад.
Декорации от Станислава
Бенедиктова, точно в руках фокусника, легко превращаются то в прибытие поезда,
то в полицейский участок, то в лондонский мост. Хореограф Владимир Беляйкин
сочинил несколько пластических интермедий, не менее важных для содержания,
нежели текст. Русская француженка Натали Плэже перерыла кучу
записей в поисках тревожных и стремительных «детективных» мелодий. Количество и
честность усилий перешли в качество спектакля, на который вполне можно
отправиться всей семьей.
