Андрей Могучий долгие годы слыл главным петербургским авангардистом. Его “Формальный театр” был непризнан и бездомен, спектакли играли под открытым, чаще западноевропейским небом. Наконец режиссера заметили на родине, появились собственное помещение и мода на перформансы от Могучего. Самый известный его проект последних лет - готическое уличное шоу о рыцаре и змее "Неистовый Роланд". Позже в театре “Балтийский дом” появилась “Школа для дураков” (по повести Саши Соколова), удостоенная в 2001 году “Золотой Маски” и награды престижного Эдинбургского фестиваля.
В сентябре в Цирке на проспекте Вернадского состоится премьера нового проекта режиссера совместно с лидером российского современного танца Татьяной Багановой - “балетно-цирковая мистерия с мультимедийными элементами” на тему сказки Гофмана “Щелкунчик”. На манеже вместе с танцовщиками, циркачами и слонами режиссер оказался впервые.
- Андрей, как вы стали автором "Щелкунчика"?
- Меня пригласили в цирк, когда уже вовсю шла работа. Продюсеры допустили ошибку: начали работу над спектаклем, и только потом стали думать, зачем. Пришлось соединять то, что до меня придумали хореограф и художник. Костюмы шили в Париже, музыку писали в Америке... Наверное, надо было быстро сделать то, что от меня требовалось, забрать свой гонорар и уехать, но я решил начать все с нуля. В результате пришлось писать новый сценарий и делать новый макет.
- Работать в цирке понравилось?
- В этом цирке оказалось все по-настоящему, что меня и привлекает. Спектакль будет существовать по цирковой системе: люди “пашут” три месяца каждый день. Приходится шить не один костюм, а три одинаковых: один в стирке, другой ремонтируется, в третьем играют. Все работают на износ.
- Идея ввести в спектакль слонов навеяна успехом театра лошадей Бартабаса на театральной Олимпиаде?
- Может быть. Но с ними сложно работать. Эти улыбчивые слонята оказались очень опасными, один раз чуть не затоптали танцоров Багановой. Испугались чего-то.
- Чем цирковой “Щелкунчик” будет отличаться от классического балетного?
- От сюжета Гофмана я почти ничего не оставил. Зрителям предлагается некий ассоциативный ряд, “сон о Гофмане”. Это повод для путешествия актеров вместе со зрителями в “гофманиану”. Мы приближаем персонажей классической сказки к современности.
