Со времени того кинодебюта прошло 19 лет.
- Даша, а ты своего ребенка позволила бы снимать в кино в столь бессознательном возрасте?
- Пожалуй, Данелии доверила бы, а еще лучше какой-нибудь женщине – режиссеру. Все-таки мужики есть мужики. У них масса забот, никаких “уси-пуси” можно и не дождаться. Мама говорила, что Динара со мной носилась, как с бесценной реликвией. У них были очень теплые отношения. Мама ведь дебютировала в кино именно у Асановой в 16 лет, в фильме “Ключ без права передачи”. Тогда они и подружились. Динара поддержала маму, когда та решилась пойти в актрисы, несмотря на просьбы родителей продолжить дело деда и стать врачом. Динара предложила маме год поработать ее помощником, посмотреть, что такое кино изнутри, и затем уже поступить на курс к Сергею Герасимову. Мама мне рассказывала, что именно в монтажной она поняла, что кино – это ее дело. Поэтому без колебаний и меня сняла в “Милом, дорогом...”, когда потребовался грудной ребенок.
- Тогда и началась твоя карьера?
- Нет. Настоящая работа в кино началась с фильма “Фортуна”, когда мне было 16 лет. Фильм оказался знаковым для меня по многим причинам. Моя мама, например, снялась первый раз в 16 лет и играла вместе с Алексеем Петренко. И я тоже снялась в этом же возрасте и тоже вместе с Алексеем Васильевичем.
- Часто родители-артисты отговаривают своих детей идти в эту профессию. Было ли это в вашей семье?
- Никогда. Они говорили, конечно, что актерский труд не легкий, но чтобы отговаривать – нет, такого не было. Меня всегда брали с собой на съемки, на озвучку. Помню, моим самым любимым развлечением было рвать кусочки пленки, которую мне отдавал папа. А с мамой поехать куда-нибудь на съемки - это вообще праздник. Она была сумасшедшей матерью. Всегда стремилась как можно больше времени проводить со мной, что-то мне рассказать, чему-то научить.
- В твоем доме очень много фотографий разных знаменитостей. Большинство из них – друзья твоих родителей. Как они к тебе относятся, когда вы пересекаетесь по работе?
- Не как к ребенку, который случайно оказался на съемочной площадке, а как к молодой артистке, которая, конечно, многого еще не умеет, но хочет научиться. Когда снимали “Саломею”, так здорово было поработать с Евгенией Симоновой, она уже второй раз играет мою маму, с Николаем Караченцовым, а с Женей Сидихиным мы вообще подружились и очень много времени проводили вместе, ходили в кино, гуляли. Я привыкла видеть с детства вокруг себя знаменитых людей, но я не отношусь из-за этого к ним панибратски.
- Ты дружишь только с артистами?
- Как-то так получается, что большинство моих друзей из актерской среды. Ну, это же не удивительно. У нас общие интересы, общие темы для разговоров и знакомые. Я вот после “Фортуны” так сдружилась с Алексеем Васильевичем Петренко, что меня даже на одном из “Кинотавров” окрестили его внучкой. С “посторонними” людьми сложнее сблизиться, найти общие точки соприкосновения. Вообще, мне интересны творческие люди, не только актеры. У нашей семьи есть подруга, Марья Владимировна Мясищева, которой уже 72 года. Она часто предоставляла свою шикарную квартиру для различных съемок, поэтому ее знают многие артисты. Мне с ней очень интересно: люблю посидеть у нее, о жизни поговорить, чайку попить.
- Тебе не скучно с людьми возраста твоих бабушек-дедушек, а то и старше?
- Нет. Мне всегда было легче и проще в компании взрослых людей, с ними всегда интереснее, чем со сверстниками.
- Так, глядишь, и мужа себе найдешь лет на двадцать старше!
- Не знаю, не знаю (смеется). Хотя, наверное, вы правы. Скорее всего, мой муж будет значительно старше. С ровесниками я общаюсь с удовольствием, всякие глупости обсуждаем, а о чем-то важном можно лишь со взрослыми разговаривать. Меня тянет к людям с устоявшейся жизненной позицией, к тем, которые видели и знают больше, чем я. У них можно многому научиться.
- А с отцом так же легко общий язык находишь? Конфликта поколений не происходит?
- С папой мы дружны. Мы друг другу доверяем, советуемся по рабочим моментам, по бытовым. Конечно, у нас разные представления о жизни, мы все-таки из разных поколений. Но интересно, что папа всегда оказывается прав. Я спорю с ним, поступаю по-своему… Чтобы позже убедиться, что ошибалась. Но ничего, только на своих ошибках и учишься.
- Родители первыми смотрели твои работы?
- Да, конечно. Интересно, что отец умеет давать потрясающие советы, даже не видя меня. Я ему, предположим, звоню и говорю: “Пап, у меня не получается такая-то сцена”. Он расспрашивает, как и что я играю, затем говорит: “А ты попробуй вот так!”. Пустяк какой-нибудь, а ведь получается! Он, конечно, профессионал. Советы дает абсолютно точные.
- Он чаще хвалит твою работу или ругает?
- Он профессионально ее разбирает, без эмоций.
- А роли у него будешь просить?
- Я их вообще ни у кого не прошу. Мама всегда повторяла слова Булгакова: “Не проси у тех, кто сильнее тебя. Сами придут и дадут”. Отец снял меня недавно во второй части “Каменской”. Сейчас, мне кажется, я могу уже выступать как актриса Дарья Мороз, снявшаяся у хорошего режиссера Юрия Мороза, а не как папенькина дочка.
- Даша, твое детство было безоблачным?
- Проблема денег меня никогда не волновала. Родители мне ни в чем не отказывали. Если я что-то хотела, все получала. У меня всегда была куча игрушек, конструкторов, книжек, фруктов и витаминов. Наверное, меня можно было назвать избалованной девочкой. Я никогда не была на попечении чужих людей. Если я не могла быть с отцом или матерью, то оставалась с папиными родителями, которые во мне души не чаяли. Дедушка Паша, видимо, недодав когда-то заботы своему сыну, “оторвался” на мне. Да, мое детство было очень счастливым.
- Как же ты адаптировалась к взрослой жизни?
- Нормально. Любви все-таки никогда не бывает много. Когда-то все делала мама. Она меня ругала за бардак в комнате, за неубранную кровать и немытую посуду. Тогда я думала, что ничего страшного не произойдет, если не уберусь, мама сделает. Год назад во мне раздался какой-то щелчок: все могу сделать сама и даже получу от этого удовольствие. Забота о доме и папе на мне. Одно время было страшно: как же это успеть? А потом все встало на свои места. Я поняла, что не на кого рассчитывать, надо делать самой, и я выросла. Как бы ни ужасна была подоплека, но я поняла, что иначе я, может быть, никогда бы и не стала самостоятельной, осталась бы тепличным цветком.
- Ты сейчас студентка четвертого курса школы-студии МХАТ. Как обычно готовитесь к экзаменам в столь престижном ВУЗе?
- У нас сложилась забавная компания, ее даже прозвали “элитой”. В ней те ребята, кто уже работает в театре или снимается в кино. У одного мальчика папа работает на “Кампомосе”, так он загружается колбасой, и мы едем ко мне готовиться. Нарезаем еды, расходимся по комнате и начинаем читать разные книги. Тот, кто больше других знает по какому-нибудь предмету, пересказывает это другим. Мы стараемся читать все из того, что задают, но, честно, не успеваем. Вот кто-нибудь коротенечко, минут за сорок и пересказывает содержание. Простите, дорогие педагоги! (заливисто смеется).
- Когда-то ты собиралась в МГИМО. Никогда не жалела, что в такой шикарный вуз не попала?
- А о чем жалеть? Вы знаете, что у нас преподают? Историю, философию, изобразительное искусство, историю театра, танец, речь. Это прекрасное образование.
- Расстроишься, если во МХАТовскую труппу не примут?
- Я расстроюсь, если меня вообще в театр не возьмут. Потому что профессию можно получить лишь в театре. И на репетиции, и на разборе ролей, и на спектакле. Кино – это отдача, а театр – источник энергии. Так я чувствую.
- У тебя есть ощущение, что можешь сыграть всё?
- Нет. Понимаю, что мой опыт пока небольшой. Позже, надеюсь, дойду до диапазона от Наташи Ростовой до Элен Безуховой. Сейчас я могу делать лишь то, чему научилась. Выше головы прыгать не хочу.
