Место и время действия Япония, начало XX века
Про что Юная японочка жертвует своим покоем и верой ради мужа-господина, американского лейтенанта Пинкертона, как некогда ее отец пожертвовал жизнью по приказу микадо. Любовь к повесе с Запада, для которого супружеский долг иллюзорен, как и сама любовь, принуждает Чио-Чио-сан окончить жизнь самоубийством.
Мнение Постановщики этой "японской" оперы зачастую губят спектакль этнографическим правдоподобием. А противопоставление двух цивилизаций (циничный Запад – духовный Восток) часто бывает примитивным. В театре на Большой Дмитровке избавились и от того и от другого, вернув опере ее сокровенный поэтический смысл. Спектакль поставлен в расчете на исключительный лирический дар примы Ольги Гуряковой, поэтому он получился очень женским и даже больше – феминистским. О женщине, для женщин и женщинами сделанный. Опера поставлена в спокойной манере, без радикализма и враждебных концепций. При минимуме декораций - стильная обертка без перебора "японизмов".
Оркестр Музыкального театра на сей раз действительно играет музыку. “Баттерфляй” стала первой маленькой победой дирижера Ара Карапетяна: местами слышен весьма благородный звук с тонко выверенной динамикой, волнующе звучит колыбельная и симфоническое вступление к третьему действию. Конечно, Пуччини – далеко не Малер по оркестровой сложности, но и его сыграть красиво – задача непростая. Приятно, что она выполнена.
Все сопрано мечтают и в то же время боятся партии "мотылька" Баттерфляй, этой девочки с титаническим голосом вагнеровской мощи. Партия считается убийственной для голоса. Даже Мария Каллас пела Чио-Чио-сан в студии; на сцене исполняла всего три раза, а потом и вовсе отказалась это делать.
В Музыкальном театре нашлись сразу четыре главные героини: Ольга Гурякова, Ирина Аркадьева, Ирина Ващенко и Елена Гоголева, каждая по-своему хороша. Но лучше выходит у Гуряковой. Ее теплое лирическое сопрано безусловно неспособно производить громоподобные эффекты и поражать заоблачно высокими нотами. Впрочем, в сочетании с миниатюрным балетным обликом певицы, грациозной пластикой и интимной трактовкой образа брутальное пение казалось бы неуместным. Ольга берет другим. Женственностью, очарованием, тонко разработанной палитрой вокальных эмоцией, выразительным речитативом. И, конечно, умением трогать сердца.
