Ради театра Стеклов готов стерпеть все. Окончив театральное училище, он год работал реквизитором, позже, переехав из провинции в столицу, полгода репетировал в театре без зарплаты и восемь лет жил в Москве с тремя домочадцами в пятнадцатиметровой коммуналке. Вот цена успеха! Родился в Караганде, начал работать в театре в Астрахани, играл в Кинешме и на Камчатке. После гастролей петропавловского театра в Москве актера Владимира Стеклова заметили и попросили перебраться в Москву. Почти невозможная по меркам сегодняшнего дня актерская легенда!
- Владимир Александрович, есть ли роли, которые Вы не смогли бы "потянуть"?
- Да, конечно. Вот, например, Гамлет и король Лир – это совершенно не мое. Зато все "маленькие люди" – мои! Гоголь, Достоевский – мои! Покойный Павел Луспекаев говорил, что роль должна "личить" актеру - быть ему к лицу, так сказать. Так вот многие роли мне точно не "личат". И браться не стоит. Хотя Иосиф Райхельгауз, мой художественный руководитель в театре "Школа современной пьесы", где я играю "Записки русского путешественника", меня часто искушает: "Вы можете выбрать любую роль, все, что захотите". Но ведь я хочу чего-то определенного, а не всего…
Играл Василия Сталина. В фильме "Увидеть Париж и умереть" был жутким типом по фамилии Жутовский, в "Петербургских тайнах" тоже сыграл негодяя. После "Петербургских тайн" подходили немолодые женщины и хвалили меня. Спрашиваю: "Что вы во мне нашли, ведь я такой-сякой". А они улыбаются: "Ведь это же все от любви!"
- Вы всегда очень серьезно и очень осторожно отзывались об отношениях актера и персонажа.
- На мой взгляд, при соприкосновении с персонажем происходит "мутация" личности актера. Иногда можно так заиграться… Играя роли, мы вызываем фантомов. И они часто откликаются и посещают нас. Пусть это даже не исторические лица, а литературные герои. Актерская профессия даром не проходит. Фантомы остаются рядом с тобой, а иногда и поселяются внутри. Надо быть осторожным. И я здесь нисколько не "шаманю". Может быть, кто-то сейчас подумает: "Шизофрения, как и было сказано"…
- Ходят легенды о Вашей энергии, трудоспособности…
- Если вы поставите перед мной задачу пробежаться по потолку, я ее выполню. Меня всегда поражает, когда актеры вместо того, чтобы загореться идеей и тут же ее выполнить, начинают долго объяснять, почему этого сделать нельзя. Впрочем, это касается не только театра. Вот говоришь рабочим, которые делают в доме ремонт: "Мне бы хотелось вот так!" А они отвечают: "Не-е, командир, так низя…" Я все хочу понять, где же эти левши, которые загорятся и скажут: "Никогда не делал, но, кровь из носу, сделаю, потому что у тебя блестящая идея!"
Актеру часто стыдно сказать режиссеру: "Я так не смогу". Вот он и ноет, зачем да почему это нужно. Какое-то паразитарное существование в профессии.
- Это в Вас гордость начинает говорить: "Как же так, я да не смогу!"
- Не гордость, а обычное мужское тщеславие. Мне претят все эти разговоры о том, что сейчас нет настоящих мужчин. А они есть! И на охоту ходят на зубров и мамонтов! И добычу домой приносят!
- Как настоящий мужчина Владимир Стеклов пережил несостоявшийся полет в космос?
- Кинопроект режиссера Юрия Кары "Последний полет", связанный с моим вылетом в космос, был моей глобальной, заветной мечтой. Конечно, потребовалось время для адаптации, а потом для того, чтобы осознать, что этого не будет никогда. Это был важный отрезок в моей жизни. И на самом деле я благодарен судьбе за то, что хотя бы это случилось. За то, что именно меня выбрали для полета. Могли ведь и не выбрать! Подготовке к полету был отдан год жизни, а со всеми испытаниями и медицинскими проверками – два с половиной года. Я отменял спектакли, не появлялся на публике. Тем не менее познакомился, подружился с удивительными людьми – ребятами из отряда космонавтов, инструкторами, педагогами, сотрудниками Центра подготовки космонавтов. Ребята со "Звезды" из Томилина готовили мой скафандр и ложемент. Я узнал много всего, о чем раньше и не догадывался…
- Наверное, Вас не зря выбрали для космоса. Ваша физическая формы поражает. В спектакле "Жак и его господин" театра "Сатирикон" Вы с Константином Райкиным исполяете потрясающий танец. Два пятидесятилетних мужика летают по сцене, как мотыльки. Ну, Райкин, это понятно…
- Что значит, Райкин - это понятно?! Я только от Кости и заряжаюсь. Смотрю на него и думаю, что не имею права сделать хуже. Да к тому же дочь на сцене. Вот мой главный стимул. Она мне не позволяет делать плохо. Мне хочется ей нравиться.
- Кажется, что в Гране есть та же инфернальность, что и в Вас. Она выбрала актерскую профессию с Вашей подачи?
- Граня с молодых лет в театре. Как теперь и моя маленькая Глашка вечно за кулисами. Все время твердит: "На съемки хочу, на гастроли хочу". То же было с Граней. С ней все состоялось естественным путем. А когда актерский талант стал оформляться, глупо было размахивать руками, пыхтеть и кричать: "Только через мой труп". В случае с Граней, думаю, театральная "проказа" развилась нормально.
- Можете ли Вы объективно оценить работу дочери в театре?
- Я могу судить только субъективно. Не могу и не хочу быть непристрастным. И Граня это знает и ощущает на себе, на своей "шкуре", чувствуя папино "нерасположение". Порой случаются слезы… "Папа, ты вот со студентами работаешь, какие же они несчастные! Тебе нельзя преподавать".
Владимира Стеклова можно увидеть в спектаклях театра "Школа современной пьесы" ("Записки русского путешественника", "Б. Акунин. Чайка", "А. Чехов. Чайка", "Город", "Без зеркал"), театра "Сатирикон" ("Жак и его господин"), Антрепризы Михаила Козакова ("Играем Стриндберг-блюз", "Лунный свет, медовый месяц"). Агриппину Стеклову можно увидеть в спектаклях театра "Сатирикон" ("Жак и его господин", "Кьоджинские перепалки", "Гедда Габлер"), Независимого театрального проекта ("Трактирщица").
