Неутомимый Андрей Максимов – телеведущий, драматург, писатель, а с недавних пор и режиссер, ставит в Театре Луны свою новую пьесу.
В пересказе сюжет спектакля«Рококо» напоминает китайскую головоломку «шар в шаре»: в театре современного города NN готовятся к премьере комедии «Рококо», рассказывающей о любовных интригах Франции XVIII века. В пьесе – несколько влюбленных пар. По сюжету, одну из героинь, дурнушку по имени Корнелия (ее играет эффектная Анна Терехова), любовь превращает в красавицу. Репетиции подходят к концу, уже готовы декорации, актрисам шьют старинные платья. Но перед самой премьерой случается пожар, роскошные кринолины гибнут в огне. И тогда директор театра приказывает играть спектакль в костюмах из запасников, ведь чтобы сыграть любовь, настоящим комедиантам нужны не кринолины, а талант…
Накануне премьеры автор и постановщик пьесы ответил на вопросы нашего корреспондента.
Андрей Маркович, актеры действительно играют в костюмах из подбора?
Конечно, нет. Костюмы для спектакля сделала художница Яна Кремер. Когда они были готовы, жалко было их портить: вырезать дырки, пачкать сажей, но это все равно пришлось делать, ведь по сюжету их вытащили из огня. А вообще мне кажется, что вся наша жизнь напоминает истории эпохи рококо, сыгранные в костюмах из подбора. Поэтому в спектакле возникает две параллельные реальности: Франция XVIII века и наша повседневная жизнь, которая периодически в нее врывается.
Роскошь эпохи рококо как-то напоминает современный гламур?
Рококо отличается от гламура примерно так же, как слон от муравья! На мой взгляд, чем больше в жизни гламура, тем меньше в ней искренности и любви. А в эпоху рококо любовь была самой главной ценностью. В нашем спектакле директор театра напоминает об этом зрителям, провоцирует их и даже заставляет целоваться.
Но ведь премьера «Рококо» еще не состоялась…
Мы сыграли несколько предпремьерных спектаклей, чтобы понять реакцию зала. В одной из сцен директор говорит зрителям: «Вы же никогда не целовались в театре. Поцелуйтесь!» После его слов в зале наступает абсолютная темнота, и раздается нежное чмоканье.
Вы известный тележурналист, что заставляет вас писать пьесы и ставить спектакли?
Я стал заниматься театром гораздо раньше, чем телевидением. И уже так устал от нападок критики, что, репетируя спектакль, обычно говорю себе: «Все, это – последний». Театр не приносит мне ни денег, ни особой славы, но я получаю удовольствие от репетиций, от общения с артистами. В моих спектаклях всегда звучит важная для меня тема: политики приходят и уходят, а любовь остается.
Большинство современных драматургов пишут о социальных проблемах и увлекаются документальным театром. Не боитесь быть белой вороной?
Я пытаюсь продолжать в драматургии ту линию, которой занимался Евгений Шварц, а потом Григорий Горин: говорить не о сиюминутных, а о вечных проблемах. Зачем рассказывать, как мы ужасно живем и как много вокруг сволочей? Я хочу не окунуть зрителя в реальность, а вырвать его оттуда.
Правда, что в «Рококо» занят ваш сын?
Ему восемь лет, но он уже играет небольшую роль в спектакле Театра Луны «Оскар и Розовая дама». Он всегда хотел быть артистом, несмотря на мои упорные попытки его отговорить. В нашем спектакле он играет сына директора театра, который в конце спектакля выходит на сцену – просто у него нет другой возможности поговорить с папой. Он влюбился, и должен объяснить папе, что девочка, в которую он влюблен, будет жить вместе с ним.
