Из Дюссельдорфа привезли фотоархив рейнских художников. Теперь в Мультимедиа Арт Музее можно увидеть, как рождалось радикальное искусство ХХ века.
Беньямин Кац. А.Р. Пенк. «Куда идешь, Германия?». Выставка «Начиная отсюда», Дюссельдорф, 1984.
При нашем довольно слабом знании искусства ХХ века (что греха таить, из всех послевоенных творцов в советское время изучали только Пикассо), Германия – и вовсе непознанный материк. Но именно там в 1950–70-е произошел взрыв, перевернувший европейскую арт-сцену. Почему до нас отголоски этого взрыва не докатились? Вполне понятно: немецкие художники (особенно те, что эмигрировали из Восточного Берлина) сделали все, чтобы показать фигу коммунизму и «железному занавесу». Даже название нового направления носило ернический характер – «капиталистический реализм». И это при том, что реализма там было столько же, сколько в картинах Кандинского или Мондриана. Рассадником «вредных» идей стала солидная Академия художеств города Дюссельдорфа. Она и поныне один из самых подвинутых арт-центров мира, а в 1960-е была прибежищем радикалов, эмигрантов и ниспровергателей классики.
Эрика Киффль. Ульрике Розенбах, Перформанс «Моя сила это моя слабось», Кунстмузеум Дюссельдорф, 1978
Йозеф Бойс, Зигмар Польке, Герхардт Рихтер, Георг Базелиц – сегодня для коллекционеров и галеристов эти имена звучат как мантры. Миллионные цены за их картины – залог святости. Неподготовленному зрителю их произведения кажутся дикой какофонией красок и каракулями сумасшедшего. Их искусство – сплошной парадокс (недаром одна из выставок в Кельне называлась «Противоречие образов»). Зигмар Польке, например, наклеивал газетные вырезки поверх абстракций, сталкивая «высокую» и «низкую» культуру. Базелиц переворачивал холсты вверх ногами, и тогда фигуры зависали в безвоздушном пространстве. А. Р. Пенк писал примитивные фигурки (палка-палка-огуречик) со страшным, мистическим подтекстом. Так или иначе, они все были детьми войны – надрыв, разрыв и страх наполняли их холсты. Не случайно другим названием направления послевоенной немецкой живописи стал «неоэкспрессионизм» (по аналогии с экспрессионизмом – надрывным стилем, возникшем после Первой мировой).
О том, что Европа и поныне питается немецкими образами, говорит множество выставок «дюссельдорфской школы». Та, что приедет в Москву, уникальна. Она показывает не столько произведения, сколько атмосферу и действующих лиц артистического взлета. Среди этих лиц (кроме голых радикалов, вернисажных фриков, живописцев и многометровых холстов) есть даже священник – знаменитый пастор Меннекес, настоятель Кельнского собора, собиравший вокруг себя художников и пытавшийся найти в их работах отблески божественного. Нам бы таких священников.
