К текущему году музей современного искусства «Гараж» готовил масштабный проект современной мультидисциплинарной художницы Анне Имхоф. В феврале музей объявил о приостановлении выставочной деятельности, а художница поддержала это решение. Фигура Анне Имхоф важна для понимания меняющегося контекста современного искусства — ее художественная практика представляет альтернативный взгляд на отношения зрителя и произведения. Екатерина Чернова рассказывает, как произведения Имхоф высвечивают забытые стороны вопроса о том, как мы сегодня воспринимаем искусство.
Анне Имхоф известна благодаря своему проекту «Фауст» для немецкого павильона Венецианской биеннале 2017 года. Уже после первой пресс-конференции к павильону выстраивались огромные очереди. Тогда почти все ведущие критики ожидали, что эта работа получит «Золотого льва» — так и вышло. Кстати, здание немецкого павильона, построенное в эпоху нацизма, было переосмыслено не в первый раз — в 1993 году художник Ханс Хааке создал здесь инсталляцию под названием «Германия» (почитать об этом можно здесь).
Для проекта «Фауст» интерьер павильона был разделен стеклянными перегородками, пол был надстроен прозрачной платформой, здание было окружено высокими заборами и прозрачными вольерами со сторожевыми собаками и предупреждающими надписями. В качестве антуража перформансов — промышленные объекты (вроде тех, что можно найти на скотобойне или в тюрьме), музыкальная аппаратура, постаменты, напоминающие бытовые объекты. Ключевая роль была возложена на перформеров, они обитали во всех уголках здания — под стеклянным полом, в толпе зрителей, на заборе. Они зажигали костры, залипали в телефоны, танцевали, пели и кричали. В кульминации действия, под оглушающие звуки индустриальной музыки, исполнители собирались и двигались вместе — медленно, словно зомбированные. В это время зрители завороженно фотографировали и снимали на видео каждое их движение.
Все, что происходило в немецком павильоне, было частью художественного проекта, общего эстетического опыта, для которого Имхоф создала специальные условия. Помещение, состоящее из множества прозрачных вольеров (идентичных тем, в которые заперты сторожевые собаки снаружи), напоминает систему социальной сети, противоречивую ситуацию, в которой человек одновременно испытывает на себе переизбыток внимания и одиночество, показывает себя и остается недоступным. Когда перформеры вынуждены повышать голос, чтобы услышать друг друга через стеклянные перегородки, мы понимаем, что эта работа про человеческое в цифровом мире. Поэтому она выглядит неуживчивой, противоречивой, странной.
Зритель тоже подключается к действию — пытаясь поймать удачный кадр, просачиваясь через толпу, он также становится перформером. Движения зрителя демонстрируют то, насколько идея зафиксировать свое присутствие в павильоне превосходит само чувство присутствия, насколько мы одержимы навязанной потребностью сделать частный опыт, свою жизнь репрезентативной, впечатляющей.
Вместо сообщности в этой ситуации рождалось разделение: кто-то понимает, что происходит, а кто-то теряется; кто-то имеет власть над ситуацией, а кто-то пытается манипулировать исподтишка; но везде и всюду — ограничения в доступе. Получается небольшая модель современного общества, разыгранная с участием зрителей.
Венецианский «Фауст» получил огромный резонанс — с тех пор Анне Имхоф работала с Тейт Модерн в Лондоне, с Национальной галереей Дании в Копенгагене, с Художественным институтом в Чикаго. Однако она и раньше создавала проекты, достойные внимания. С 2015 года она работает вместе со своей единомышленницей и партнеркой Элизой Дуглас, художницей, исполнительницей и композиторкой. Один из ранних проектов Имхоф и Дуглас, созданный совместно с командой музыкантов и перформеров в 2016 году — «Страх II», перфоманс в музее «Настоящего» в Гамбурге, в здании бывшего вокзала.
Художественная практика Имхоф принципиально открыта к коллаборациям. Например, она участвовала в проекте CIRCA (Культурный Институт Радикального современного искусства) вместе с исполнительницей, писательницей и поэтессой Патти Смит. Трансляция короткометражного фильма, в который были включены кадры перфоманса в Тейт Модерн, проходила по всему миру, на больших экранах в центре нескольких городов. Это была акция в честь наступления нового 2020 года, в начале пандемии, когда формат трансляции набирал беспрецедентную актуальность.
Самый масштабный авторский проект Имхоф — мультидицсиплинарная выставка «Natures Mortes» в Токийском дворце Парижа. Художница получила карт-бланш на освоение всего выставочного пространства. С мая по октябрь 2021 года в каждом зале были расположены скульптуры, картины и инсталляции, часть из которых впервые экспонировались во Франции — среди них, например, масштабное панно художника Зигмара Польке. Экспозиция была выстроена по принципу диалога: внутри персональной выставки инсталляции Анны Имхоф перекликались с произведениями Сая Твомбли, Майкла Келли, Вольфганга Тильманса, Джоан Митчелл, а также с работами Элизы Даглас — полотнами в духе принтов с футболок металистов. На самом деле, этим диалогом художница подчеркивает, что ее проект далек от формы персональной выставки, в нем участвуют множество героев — и те художники, кому наследует практика Имхоф, и зрители, благодаря которым эта практика может быть реализована в полном объеме.
Имхоф создала для выставочного пространства Токийского дворца новые архитектурные формы, новое наполнение, подобное структуре лабиринта. Работа «Пассажи», коридор из стекла, извлеченного из демонтированного офисного здания в Турине и разрисованного граффити — концептуальное ядро предметной экспозиции. В лабиринте зритель был волен выстраивать эстетический опыт, складывая его из движения, ассоциаций, ракурсов, бликов и отражений. В экспозиции также были представлены традиционно живописные работы Имхоф с нетрадиционными сюжетами, объединенными сквозным мотивом — широкой панорамой ядерного взрыва. На сайте выставочного центра есть подробный видеогид по экспозиции с английскими субтитрами.
В течение девяти дней в экспозиции «NaturesMortes» проходили перфомансы. Зомбированные, агрессивные, экстатические, уставшие, надломленные фигуры перформеров оживляли выставочное пространство, сливаясь с толпами зрителей. Программа была выстроена таким образом, что несколько действий происходили одновременно в разных помещениях. Зрители могли выбирать, в какую сторону двигаться, могли запечатлеть перфоманс, поделиться друг с другом и быть в курсе происходящего. В этой искусственной ситуации можно было наблюдать большой ажиотаж, неимоверную жадность к потреблению, в то время как сюжетные линии перфомансов закручены вокруг протеста против этого потребления. Этим искусство Имхоф особенно интересно — оно невольно обнажает контрасты между эстетическим опытом и опытом потребления, выявляет неприглядные стороны восприятия современного искусства как шоу.
Сегодня в европейском контексте люди идут на выставку Имхоф как на рок-концерт. Однако дело не только в том, что имя Имхоф стало одних из главным трендов актуального искусства. Причина глубже — в человеческих переживаниях. Перформативные проекты художницы неистовы, яростны, в них исполнители придают форму неопределенным, смешанным чувствам, которые мы испытываем, но не всегда можем описать. Эстетика этих проектов, грубая, индустриальная, оттеняет человеческое внутри — аффекты, конвульсии, спазмы, давление или «невыносимую легкость бытия». По словам Имхоф, на ее работы отчасти повлияли произведения Антонена Арто, его «театр жестокости», а также писатели Жорж Батай и Франц Кафка. Предмет ее художественной практики — невыразимое, бесформенное, животное, ассоциативное в человеке. Живое исполнение, танец — это инструмент, абстрактный язык, который рождает поэзию. И в работах Имхоф это никогда не спланированное до конца коллективное высказывание, коллективное молчание или коллективный крик.
…
Анне Имхоф родилась в семье ортодонта и учителя, которые принадлежали к поколению «1968» в Германии, к поколению левых, критиковавших причастность своих родителей к Третьему рейху. Как и многие, художница бежала из дома, чтобы поступить в британскую школу-интернат — оттуда ее исключили за курение. После беременности Имхоф жила на окраине Франкфурта, где растила дочь и начала писать стихи и заниматься музыкой. В конце концов, ее приняли в известную городскую художественную школу; параллельно учебе она работала официантом в техно-клубе. По словам Имхоф, наблюдения за тем, как людей избирательно допускали в клуб, помогли ей сформировать понимание маркеров, определяющих доступ к пространствам и ресурсам. Это одна из самых больших проблем современности, с которой Имхоф борется как художник, стараясь делать свои работы предельно «попсовыми», понятными большинству людей.
