До 10 октября в Западном крыле Новой Третьяковки проходит выставка «Да живет иное во мне». В экспозиции представлены работы российских и зарубежных художников в жанре science-art: это инсталляции, при создании которых применяется научный подход. Екатерина Чернова побывала на выставке и рассказала, каким образом человек может коммуницировать с растениями и природой.
Выставочный и исследовательский центр LaboratoriaArt&Science (директор и основатель проекта, по совместительству куратор выставки — Дарья Пархоменко) запустил новую выставку в Западном крыле Новой Третьяковки. Экспозиция включает работы художников из разных стран, среди них — культовый мастер перфоманса Марина Абрамович. Работа Абрамович и само ее присутствие в списке участников весьма показательны. В основе проекта лежит идея о межвидовой коммуникации, однако вербальные формы здесь вторичны: гораздо шире оказываются выразительные и воспринимающие способности тела — обоняние, зрение и ощущения как медиум. Таким образом генетически идея межвидовой коммуникации имеет много общего с телесными практиками перфоманса. Работа Абрамович, в свою очередь, является ключом к пониманию происходящего.
Специфическое направление современного искусства, родившееся в 1980-е под влиянием кибер-панка и получившее название «science-art» — это искусство создания образа новейших технологий и непрерывно расширяющейся научной картины мира. В основе этого направления лежит принцип коллаборации — объединения искусства и научной мысли, работы художника и ученого. Произведение, чья умопостигаемая природа существует на стыке искусства и науки, можно было бы рассматривать как новую форму реализма, однако реальная картина мира здесь почти всегда сопровождается утопическим мотивом. Идея о межвидовой коммуникации, честного, открытого разговора с миром — один вариантов такого экологического и политического утопизма.
Все художественные проекты, представленные на выставке «Да живет иное во мне», созданы в коллаборации с научным сообществом. Здесь художник и ученый действуют в качестве «агентов»-представителей двух герметичных, отчужденных систем: студии-мастерской и лаборатории. Принцип коллаборации представляет собой своего рода модель в основе межвидовой коммуникации — если такие разные существа как художник и ученый могут понять друг друга, то почему бы не попробовать шагнуть за пределы человеческого вида?
Проект представляет своего рода эксперимент по созданию каналов коммуникации с растениями, животными, цифровой машиной, а также невидимыми процессами, проявлениями природы тропосферы. Не только человек, но и любое другое тело или явление может стать «агентом» — то есть действовать, говорить, представительствовать. Технологии и знания в этом деле становятся необходимым инструментом и проводником: подобно тому, как, например, при наличии определенных навыков человек может считывать информацию и ориентироваться в лесу, с помощью современных технологий он может получать точную информацию в числовом эквиваленте. Элементарный и бытовой пример — измерение температуры тела. Выставка «Да живет иное во мне» предлагает своего рода краткий экскурс по тем возможным путям межвидовой коммуникации, которые открывают художнику и зрителю иные формы информационных сообщений (числа, запахи, ощущения). Кстати, на помощь зрителю здесь приходит отлично осведомленный медиатор.
Этот краткий экскурс занимает всего несколько залов. Центром небольшой экспозиции является хвойное дерево в интерактивной работе Агнес Мейер-Брэндис, включенной в программу австрийского фестиваля ArsElectronica в 2019 г. Всевозможные древесные породы давно стали одним из символов современного science-art-а — экологичного и «дружелюбного», в отличиве от жутковатых кибернетических экспериментов дедушки Стеларка, пионера этого направления. В то же время образ дерева отсылает к традиционной семантике наследия, памяти, покоя и вселенской гармонии.
Однако проект нельзя назвать целиком утопичным. Здесь мало от привычного образа «выставки»: экспозиция скорее напоминает лабораторию, в закромах которой таятся не самые дружелюбные открытия. Эстетическое переживания атмосферы эксперимента усиливается несколькими «тревожными» объектами, представленными в отдельных участках экспозиции. Они открывают взгляд в неизвестность, до конца не понятые, не охваченные научные феномены, непредсказуемые и потенциально опасные (кстати, тоже весьма популярная тема в 1980-е – вспомните классические примеры сочетания science-fiction и ужасов в кино). Таким образом, параллельно с утопической идеей о всеобщем взаимопонимании экспозиция развивает анти-антропоцентричную линию, напоминая о том, что человеческий разум не в состоянии вместить весь мир и не вправе претендовать на безраздельную власть.
«Дружелюбная» часть экспозиции оставляет не менее двойственные впечатления, подвешивая ряд вопросов: в праве ли человек считать себя первопроходцем? Насколько этичны попытки постичь мысли и разделить чувства Другого? Чем эта вечная тяга к неизвестному может обернуться для человека? Хрупкость согласия человека с природой, с самим собой и с научно-техническим прогрессом становится главным эстетическим объектом выставки. Однако эстетика здесь не только умопостигаема, она зрима.
