Эмир Кустурица и Горан Брегович — два старых друга и соратника, которые никогда прежде не выходили вместе на сцену, дадут совместный концерт в Кремле. По этому поводу «ВД» встретился с Бреговичем и поговорил с ним о духе рок-н-ролла, принципах жизни цыган и тяжелой доле кинокомпозиторов.

Горан Брегович
Горан Брегович

Для России вы давно стали родным. Перед нашей встречей я наткнулась в ФБ на реплику одной вашей поклонницы: «Горан Брегович — лекарство от сплина. Бодрит, как рюмка сливовицы». А как насчет вас, вы любите Россию?
Я до сих пор воспринимаю как чудо то, что у меня есть поклонники в России. Причем не только в столицах — Петербурге и Москве, но и на Урале и даже на Дальнем Востоке. Что бы мне ни предложили здесь сделать, я на все соглашусь с удовольствием.

В одном из своих интервью вы сказали, что принцип «живи сегодняшним днем» — один из главных принципов цыган. Вы сами ему следуете?
Да, я верю в это. И просыпаясь утром, первым делом думаю: что я могу взять от этого дня? Потому что чудо может случиться когда угодно.

В юности вы играли в рок-группе. Позднее в вашей музыке появились этно-мотивы. Но признайтесь, дух рок-н-ролла все еще живет в вас?
Если говорить о рок-н-ролле как стиле жизни, то его принцип в том, что всего должно быть чуть больше, чем надо. То есть нужно разгромить каждый отель, в котором ты останавливаешься, завести роман с каждой девушкой, которая к тебе подойдет. Мне сложно представить, чтобы сегодня кто-то так жил. Да и в определенном возрасте устаешь от всего этого.

Вы живете в Париже — городе, где люди искусства во все времена искали вдохновения, и при этом признаетесь, что вам там не пишется. Почему?
Не могу писать музыку, когда рядом мои дети. Чтобы сочинять, ты должен остаться наедине с собой, должен, образно говоря, уйти в монастырь,. То есть, если ты не в своей келье, ничего не выйдет. Ну не могу я одновременно играть с детьми и сочинять музыку.

А есть ли у вас какое-то особенное место, где музыка пишется сама собой?
Музыка такая вещь, которая приходит и уходит. И случиться это может где угодно. Я знаю, люди думают, что к художнику приходит муза, но, увы, спрогнозировать ее появление невозможно.

Вы прославились как автор музыки к фильмам Кустурицы. Кто из современных композиторов, работающих в кино, кажется вам наиболее интересным?
Трудно найти композитора, который не работал для кино — даже у Стравинского был такой опыт. Кино нуждается в музыке, как в иллюстрации. Однако настоящих композиторов, которые пишут настоящую музыку к фильмам, днем с огнем не сыщешь. Пожалуй, я могу припомнить лишь одного такого современного автора — поляка Войцека Килара, который, например, писал музыку к «Дракуле» Фрэнсиса Форда Копполы. Композитору сегодня дают лишь месяц для работы, а партитура требуется большая. Такие темпы работы совершенно нереальны, и мало кто из серьезных композиторов соглашается на подобные условия.

Сами вы не планируете в будущем работать над саундтреками?
Признаться, я не очень хороший кинокомпозитор. Конечно, мне повезло, я писал музыку к отличным фильмам, работал с Кустурицей, но на самом деле я не гожусь для этого, да мне это и не нужно.

И все-таки, если бы предоставилась такая возможность, с кем бы вы поработали?
Есть много фильмов, слушая музыку к которым я думал: «Черт, я бы сделал лучше». У меня такое было и с Тарковским, и с Михалковым.