Знаменитая модель, актриса и художница Верушка на своей выставке в МАММ рассказала о работе с Сальвадором Дали и Микеланджело Антониони, нелюбви к индустрии моды и любви к рисованию камней.
1 О начале карьеры и работе с Ричардом Аведоном
Была назначена встреча, на которую должно было прийти множество модных фотографов. Я шла туда совершенно спокойной. Я пришла и сказала: «Я просто путешествую по США, и пришла сюда для того, чтобы посмотреть, что вы сможете сделать со мной ». Они попросили меня показать мои снимки. На это я ответила: «Зачем же я буду показывать вам свои фотографии? Я хочу видеть, что именно вы сможете сделать!». Один из этих фотографов, Ирвинг Пенн, мною заинтересовался. Он позвонил в Vogue и сказал, что у него есть очень интересная девушка, на нее стоит взглянуть и он хочет с нею работать. Потом он спросил меня, не хочу ли я отправиться в Vogue и примерить несколько нарядов? Потом мы много работали с Ричардом Аведоном, он для меня величайший. И не только потому, что он был великим фотографом. У него было некое чутье, знаете... Он приходил в примерочную, долго смотрел на тебя, на твое лицо, думал, что он может сделать с тобой. Он мог даже подправить макияж, потому что он знал многое в этой индустрии, действительно многое.
2 О работе с Сальвадором Дали
Сальвадор Дали был уникальным человеком, но был клоуном. Любил делать так, чтобы на него обращали внимание. У каждого человека он выбирал что-то одно, на чем заострял свое внимание, например, кому-то мог твердить: «Такие глаза!». У меня он выбрал подвздошные кости. Еще он всегда говорил «бонжур, бонжур, бонжур», невзирая на то, утро или вечер был на улице. Конечно, общаться с ним было не так просто, он был весь в творчестве, в искусстве. Я помню наш перформанс, когда он делал из меня на улице живую скульптуру, обмазывая кремом для бритья. Ничего не получалось, было холодно, но настолько невероятно захватывающе, что я даже не замечала, что замерзла! Тогда сотворить живую скульптуру, когда и боди-арта не было... Для Дали всегда был важен в первую очередь процесс, а не результат. Помню, мы делали перформанс в студии, где были какие-то безумно дорогие платья. Мне надо было изображать льва и газель, лев лежал на безумно красивой газели, и и того, и другого играла я, фотограф должен был потом соединить изображения. Дали был просто счастлив, когда мы закончили работу. Кто-то посыпал меня сверху попкорном, а кто-то играл на скрипке. И в конце Дали взял черную краску и брызнул ею на фон, задник, забрызгав эти платья. Я была в ужасе, а он сказал: «Вот теперь это стало произведением искусства».
3 О работе с Микеланджело Антониони
Я никогда не хотела быть актрисой, потому что ты всегда привязан к съемкам, не принадлежишь самому себе, актер — в некотором роде средство для режиссера. Но с Микеланджело Антониони работа была интересной. Это запомнилось. Это удивительный человек, ему было дело абсолютно до всего, он все проверял сам. Например, в кадре — окно, за окном, далеко — дом, стена у дома серая. Это окно и дом за ним появляется в фильме несколько мгновений, совсем недолго. Но Антониони видит что-то, что ему не нравится, и останавливает съемку, весь процесс, несмотря на то что это стоит немалых денег, и вызывает людей, чтобы они перекрасили эту стену.
4 О рисовании и камнях
Я всегда увлекалась разными вещами помимо моды. Например, мне нравилось рисовать, люблю рисовать до сих пор. Особенно мне нравятся камни. Помню, когда я была в Париже, я каждый раз, гуляя, набирала на улице кучу камней, приходила в номер и начинала рисовать их.
5 О модной индустрии
Как-то мы решили экспериментировать. Для модной съемки Vogue сделали не такие фотографии, к которым, может быть, все привыкли. Когда мы показали съемку, она не понравилась. Нам сказали, что все надо переделать, что мне надо постричься, принимать другие позы, смотреть как-то иначе, не так меланхолично, чтобы читательницы журнала, американки, могли себя ассоциировать с этой съемкой. Мы отказались. Мне всегда нравилось экспериментировать, пусть иногда эти эксперименты вызывали скандалы. В моде всегда есть огромные возможности меняться, быть другой, играть. Для меня мода всегда была игрой, а не чем-то таким, чему надо следовать. Я всегда старалась показать, что вы можете быть разными. Сейчас же я хочу вам сказать: не смотрите на то, что печатают в модных журналах. Это только индустрия!
