Спектакль Обручение в монастыре

«Обручение в монастыре» – опера, которая с момента мировой премьеры на сцене Кировского театра в ноябре 1946 года лишь однажды ненадолго покинула его репертуар. Написанная Прокофьевым в 1940-м и предназначенная поначалу московскому театру им. Станиславского, она увидела свет рампы в Ленинграде и шла под названием «Дуэнья» (сам Прокофьев в черновиках обозначал ее «Мендоза»). Остроумный спектакль Ильи Шлепянова в сценографии Татьяны Бруни, музыкальным руководителем которого был Борис Хайкин, получил восторженный отзыв автора, но радовал публику недолго – в 1948 году после партийного постановления «Об опере „Великая дружба“» и гонений на Прокофьева его сняли из репертуара. Новую постановку осуществил в 1961-м Алексей Киреев. Легкое и прозрачное «Обручение в монастыре» в декорациях и костюмах Теодоры Шорр и Ирины Кустовой с теплом вспоминают несколько поколений ленинградских зрителей. Нынешнее «Обручение» (1996) – третье на Мариинской сцене. Единственная оперная работа режиссера Владислава Пази и художницы Аллы Коженковой представляет их узнаваемый стиль – пышная карнавальность, избыточная декоративность, которые так подходят яркой, жизнерадостной музыке Прокофьева.

«Дуэнья» была создана Прокофьевым стремительно и легко. Композитор сам писал либретто, переводя с английского и адаптируя пьесу Ричарда Бринсли Шеридана (1775), которая в свою очередь также была написана как либретто для комической оперы (возможно, отсюда ее архаически четкая номерная структура). Прокофьев насытил текст шутками, комедийными сценами, пародийными цитатами («Твоя законная жена, я буду век тебе верна», – заявляет Дуэнья в финале одураченному Мендозе). Но при этом усилил и лирическую линию, написав для всех влюбленных роскошные ансамбли, пленительные серенады, нежные ариозо, ариетты и романсы. Как и положено комической опере, действие в ней расцвечено жанровыми номерами – танцами масок на ночном карнавале, шуточным домашним концертом у дона Жерома и даже музыкальной эксцентрикой в финале – номером с аккомпанементом на бокалах. Подлинный реквизит 1946 года – бокалы, одобренные самим Прокофьевым, – используется в спектакле и сейчас.