Спектакль Добрый человек из Сезуана
XVIII Международный Волковский фестиваль. Театр на Таганке.
Автор: Бертольт Брехт
Жанр: философская пьеса-притча
Режиссер: Юрий Любимов
Время: 3 часа 10 минут с антрактом
«Добрый человек их Сезуана» – наш первый спектакль, с него начался Театр на Таганке. Он стал символом и талисманом Театра, не сходит со сцены больше полувека, и эта необыкновенно долгая жизнь спектакля продолжается вовсе не потому, что мы бережем его как талисман. Никогда Юрий Любимов не держался за спектакль, если считал его неактуальным, устаревшим, если его переставали понимать и воспринимать (хотя такого в его работе не было) зрители.
Итак, пьеса о доброте, посвящена утверждению доброты – врожденного, по мнению Брехта, свойства человека.
Боги спустились на землю и безуспешно ищут хотя бы одного доброго человека. Надо найти, если не найдут, то этому миру существовать не стоит. И наконец находят – проститутку Шен Те, человека, который не может сказать «нет».
Брехт считал, что есть человеческие категории, которые возможно изобразить и объяснить лишь в форме мифа, символа, в жанре пьес-притч. Такова имманентная и неодолимая доброта героини – Шен Те. Но куда она приведет ее, возможно ли вообще в окружающем нас мире воплощение доброты, что означает и почему существует двойственность души, как человек вынужден защищать себя – на эти вопросы пробуют ответить или задать их автор пьесы и спектакль.
На сцене положения и персонажи, известные каждому, почти бытовые, узнаваемые сразу. А боги и вовсе – смешная троица в современных костюмчиках, которая ищет ночлег. И это боги, которым предстоит решить судьбу мира, в котором – мы увидим – что для человека погибель, а что спасение.
Открывая драматургию Брехта, Любимов искал особые приемы работы с артистами – они учились разговаривать с публикой, потому что у Брехта есть положения, когда автору очень важна позиция актера вне образа, его собственное отношение к действительности, актер в это время из образа выходит, оставляя его в стороне. Эти принципы брехтовского театра были по нутру Любимову и должны были, по его мнению, расширить кругозор и артиста, и зрителя, заставить думать и понимать что-то вокруг себя. В дальнейшем они заняли прочное место в художественной концепции Театра на Таганке, очертив его эстетическое пространство и способ разговора со зрителем, а также выбор тем – человеческое сердце, душа, отношения с миром, любовь… А тогда, в 60-е – годы несбывшихся надежд, поражало вообще само присутствие этого разговора, в других театрах не принятое. Зал вовлекается в действие, он не просто смотрит представление, переживает и сопереживает, но участвует.
В этом спектакле никто никем не притворяется, никого не водят за нос, не поучают. Здесь все условно и все по-настоящему. Ведь искусство театра – это не приближение к жизни и не притворное подражание ей, но иное, осмысленное, вновь созданное, больше того – создаваемое прямо на глазах художественное полотно.
Условность на сцене превращается в абсолютную достоверность, воспринимаемую непосредственно. Метафора перекрывает любую похожесть, воздействует на чувства, и действие – прямое. Боги чудные, дерево из планок, фабрика изображается хлопками в ладони, а душа рвется на две свои непримиримые и неразрывные части, и все это вызывает самые настоящие чувства и мысли, и сострадание, и слезы, и страх.
На основе пресс-релиза
