28 февраля в театре «Особняк» будет показан спектакль «Идущая за предел». Это совместный российско-финский проект от «Театр ZA» и Театральной мастерской «АСБ». Рассказать о нем «ВД» попросил КЛИМА, известного режиссера и драматурга, написавшего немало пьес, в числе которых «Я… Она… Не Я и Я…» — именно это произведение и легло в основу спектакля «Идущая за предел».

— Если не ошибаюсь, много уже лет назад к этой пьесе Театральная мастерская «АСБ» уже обращалась и в результате мы увидели спектакль «Я… Она… Не Я и Я…» с Александром Лыковым в главной роли. «Идущая за предел» — это новая вольная версия по мотивам романа Ф. М. Достоевского «Идиот», то есть это «женская версия» пьесы «Я… Она… Не Я и Я…», так? Как у Павича: есть «Хазарский словарь. Женская версия» и есть «Хазарский словарь. Мужская версия»?

—  Да, да, вы правы. Можно так сказать. Не совсем, но в какой-то мере можно сказать что это женская версия пьесы Лыкова «Я… Она… Не Я и Я…». Когда-то ее играла Татьяна Кузнецова, режиссер — Алексей Слесарчук. Она была специально написана для нее и ей посвящена. Одно из ее названий «… ОНА — Я — НЕ Я и ОНА…». Пьеса Лыкова никакого отношения к «Идиоту» не имела. Эта же пьеса из цикла «7 дней с Идиотом, или Не существующие главы романа «Идиот». Она имеет много названий, одно из них — «ОБЪЯСНЕНИЯ В ЛЮБВИ. ПЕТЕРБУРГ». Это объяснение в любви к Петербургу. Остальные тексты, имеющие отношение к названию и пьесе:

— Жанр пьесы определен вами как «бродячий японский театр одной европейской актрисы», можете это пояснить? Предполагается какое-то особенное существование актрисы на сцене?

— Да, жанр пьесы «бродячий японский театр одной европейской актрисы», но мало ли что написал тот, кто написал текст, мог написать и что-то другое.

— Не могли бы вы представить нашим читателям актрису Елену Спирину?

— Это не мое дело представлять актеров, они сами себя представляют.

— Татьяна Бондарева, актриса спектаклей «Девочка и спички» и «Кабаре «Бухенвальд» процитировала в одном интервью создателя и режиссера «АСБ» Алексей Янковского: «Моя задача сделать так, чтобы актеры ушли из театра». Театральная мастерская «АСБ» существует уже 15 лет и была создана как центр по реабилитации актеров государственных и академических театров… Понятно, что имеется ввиду создание какого-то другого театра, не такого, который ты посетил, похлопал после спектакля и… тут же забыл. Как вам кажется, со своей задачей Мастерская справилась?

— Задачи мастерской это задачи мастерской, и я не вправе это оценивать.

— В 90-е вы периодически работали в петербургских театрах, зрители помнят «Луну для пасынков судьбы» в театре «На Литейном», «Сон об осени» и «Почему люди не летают» по «Грозе» Островского, «Близится век золотой» в Театре им. Ленсовета. Нет ли планов на постановки в ближайшее время в Питере? Ведь подчас так не хватает театра, цели и задачи которого вы так здорово сформулировали в одном тексте. Цитирую: «Театр — искусство, зависящее от гениев, оно за границей возможного: в нем мужество предчувствия, восторг перед бытием, печаль об уходящей человеческой жизни. Театр — влюбленность в ее невечность: плод театра — цветение сада, а не осеннее фруктовое каннибальство. Театр всегда в особых отношениях со временем, он из этого времени творится, он это самое время и порождает. Но лучше проповедовать рыбам, чем вести диалог в зале, набитом неизвестно кем. Театр — это особый храм, где по вечерам собирается тайное общество сомнения в прописных истинах, дабы вернуться к истинной вере».

— Да, я так думаю. Но это ничего не значит. Это индивидуальная вера. Должна же быть у всякого неверующего вера. Моя вера Театр-Театр, а значит великое сомнение или то, что до всякой религии. Да, и еще не называйте меня известным режиссером и авангардистом, им я никогда не был. Возможно я самый большой консерватор театра. В это я поверю.

А относительно планов, мой вам совет, извините, но не задавайте режиссерам вопросы об их планах, это раздражает. За планы отвечают директора. И худруки театров. А не некие режиссеры, что-то там решившие. Последний раз мне предлагали поставить что-либо в 2004 в Балтийском доме. Это был последний театр, который на это отважился не на словах, а на деле. Спасибо. Простите.

— Спасибо!